Квартира политрука Велигуры была на Северной стороне, в одном флигеле с квартирой бывшего политрука 78 батареи Василия Фёдоровича Рогачёва. Велигура после благородного труда на 78 батарее возвращался домой в приподнятом настроении. О чём-то думал, не поднимая и не поворачивая головы. Вот он медленно подошёл к своему флигелю, поднялся по ступенькам на крыльцо, взялся за ручку двери… дверь оказалась открытой. Хозяин, вероятно, стушевался, опрашивая себя: «Это что же, жена ещё спит? Этакая оплошность непростительна», – рассуждал он в своём уме. Торопливо вошёл в прихожую. Справа и слева двери, на стульях, взятых из комнаты, сидели два незнакомых человека в малиновой форме. При виде посторонних людей в форме, наводящих на всех страх и ужас, Велигура оторопел. Не зная, что делать, он стоял, как изваяние. Непрошеные гости энергично встали и один из них членораздельно спросил:
– Вы – Велигура?
– Да, я-я… – робко ответил и в мгновение побледнел бывший политрук. А когда ему в нос ткнули узкую и длинную бумагу, он качнулся и стал терять вертикальность. Его поддержал второй гость и усадил на стул, на котором он сам только что сидел.
Во второй половине дня Велигуру доставили в НКВД на Пушкинскую улицу. Его препровождали теми же средствами и теми же путями, какими доставлялись все «враги народа». Вероятно, из-за особого уважения к Велигуре его в тюрьму не препровождали. Его оставили в казематах НКВД. И сделано это было неспроста. Он оценивался врагом более опасным, чем мелкие сошки, типа Химича.
Позавтракав в краснофлотской столовой, Малюк явился в штаб зенитного полка к Ткаченко. Комиссар полка сидел мрачно. Малюк в мгновенье понял: прямой и непосредственный его начальник чем-то сильно встревожен. Он тихонько приветствовал своего руководителя и сел в стороне за тот стол, где он сидел уже третий месяц, выполняя задания комиссара.
Старший политрук Малюк с первых дней пребывания в полку был приглашен комиссаром Ткаченко себе в помощь. Ткаченко на Малюка, как человека с академическим образованием, возложил почётную обязанность. По записям аморальных поступков в делах командиров и политработников разделить их на преданных партии и товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину и врагов.
На военнослужащих, казавшихся Малюку особенно опасными, Ткаченко составлял характеристики с выводами об их несоответствии политико-моральным соображениям продолжать воинскую службу на флоте, с немедленной передачей их органам НКВД. Эти дела со своим заключением Ткаченко отправлял начальнику политотдела КУРа Субботину. Он утверждал представления Ткаченко и своим письмом препровождал органами НКВД для ареста и придания суду.