Следователь Чепак без единого замечания дословно записал ответ, сформулированный подследственным.
– Вы заявляли старшему политруку Малюку, что «докладом товарища Сталина стрелять не будешь». Как вы могли прийти к такому выводу?
– Старший политрук Малюк лжёт. Я сказал, что докладом товарища Сталина нужно руководствоваться, а стрелять людей нужно учить, кропотливо и ежедневно следует учить. – Однако следователь с ответом не соглашался. Следователь требовал подписаться под редакцией: «Докладом товарища Сталина стрелять не будешь, потому что доклад не содержит в себе смысла для обучения и воспитания военнослужащих». Четыре часа вёлся торг. Чепак настаивал на своей формулировке, а Химич не желал менять своей, так как она была такой, которая имела место при ссоре с Малюком.
После десятичасового допроса с часом перерыва для следователя Химич подписался под ответами на первые два вопроса. Под третьим вопросом ответ записан не был и подпись допрашиваемого отсутствовала.
Бывший зенитчик возвратился в тюрьму поздно вечером. Чечелашвили в камере не было. Он был вызван на допрос тотчас после ухода из камеры Химича.
Возвратившись с допроса, лейтенант сидел на цементном полу мрачный.
– От чего приуныл? Почему не радуешься жизни, детина? – с издёвкой спрашивал Сидоров.
Химич молчал. «До шуток ли, – задумывался бывший командир. – Надо же выдумать: «Террор против вождей партии и правительства»». Эту формулировку зенитчик успел повторить не менее тысячи раз с тех пор, как расписался под предъявленным обвинением. Задумываясь и мрачнея всё больше, бывший командир батареи принялся рассказывать обо всём, что происходило в следственной комнате. Все умолкли, внимательно слушая созданное дело товарища.
Первый с догадками выступил Крижжановский. Он убеждённо сказал:
– Вы не удивляйтесь и не расстраивайтесь. Они предъявленное обвинение ещё не раз переквалифицируют, – своё мнение Крижжановский подкреплял многими примерами. Это успокаивало бывшего командира. Он постепенно приобретал силы и уверенность.
– Скорее всего, вас будут мучить вокруг статьи 58 пункт 10. Обвинить честного человека в контрреволюционной агитации и пропаганде легче, – высказывал предположение опытный тюремщик Сидоров.
– Не думаете ли вы, что кому-нибудь дали в зубы, не подозревая, что этот человек окажется сотрудником. Вот вам и террор, – неожиданно для Химича Крижжановский высказал новое предположение.