– Говорят, идут массовые аресты, это правда? – спросил отец.
– Да, это правда, – ответил Иван и принялся перечислять десятки людей, которых он знал в Родаково и которых уже давно арестовали и запрятали в тюрьмы. В гнетущем молчании Иван продолжал. – Слышал, что и в Москве многих арестовали, преимущественно военных командиров. В вагоне ехал красноармеец. Он тихо, чтобы никто не слышал, рассказывал мне, что в их полку арестовывали всех командиров. Остался один политрук роты.
Дуся сидела и слушала недоверчиво, но по восторженному её лицу можно было улавливать волнение и тревогу. Иван продолжал:
– Был на физкультурном параде. После прохождения колонн физкультурников и показа ими упражнения, началась демонстрация. Я пристроился к какой-то колонне и чудом прошёл через Красную площадь. Шёл во втором ряду от Мавзолея Ленина, видел наших вождей. Сильнее всех блестела голова у Кагановича – этакая здоровая, как алюминиевый котёл. Все выглядели на трибунах гладкими, выхоленными, не то что наши колхозники. Только Михаил Иванович и был похож на находившихся в колоннах.
– Чем прославился в революции Каганович? – с любопытством спросила мать.
– Ничем, – твёрдо ответил Иван. – Он в ней и не участвовал. Говорят – все наши руководители, потеряв чувство личного достоинства, угодничают и холуйствуют перед Сталиным. Сталин обожает подхалимаж: выдвигает на руководящие должности тех, кто перед ним выслуживается. Он им выдаёт кормления, а они ему создают угодное и надёжное окружение. Так выдвинулся Каганович и все ему подобные.
Иван говорил с убеждением. Он оперировал словами не своего ума, а передавал то, что слышал от людей близких к руководству.
– А Молотов, кажется, не такой как все, – заметила Евдокия.
Мать присоединилась к дочери.
– Молотов такой же, как и все сталинские соколы. Тем же угодничеством выдвинулся, пляшет под ту же дудку, подстраиваясь под Сталина, – утверждал Иван.
Когда он приравнял Молотова и Кагановича, отец тоже возразил. Он Молотова поставил рядом с Калининым, к тому же, считал его более образованным.
Мнения разошлись. Начали говорить все, перебивая друг друга, и замолчали, когда самый молодой колхозник, шестнадцатилетний Леонид вмешался в разговор. Он с опасением заметил:
– Не было бы войны. Без командиров враг может голыми руками захватить страну.