Я открыл глаза и, разглядывая темноту, приходил в себя. Доктора уже не двоились, зато какой-то мерзкий клыкан светил мне прямо в лицо фонарём:
– Просыпайся, спящая красавица! Просыпайся и рассказывай.
– Вы кто?
– Я – твой срок, как минимум пятихатка в катарской тюрьме, если будешь и дальше молчать.
– Молчать о чём? Что я сделал? Где я?
– Ты укокошил почётного гражданина Государства Катар! Но меня интересует, как?
К слову, почётными назывались все граждане благодаря своему происхождению – они были вампирами. И с ужасом я снова стал вспоминать, как почётный пузатый араб взорвался прямо на моих глазах. Вспоминал я это без колебаний, но как сказать? Что я убил его жалобной книгой? Хотелось рассмеяться, но ситуация была не самой подходящей. Мой срок в пятьсот лет, с погонами полковника, неумолимо лупил мою чудесную голову об стол. Вцепившись рукой в шелковую шевелюру моих белоснежных локонов, он чуть не выбил мне клыки, и, отхаркиваясь кровью ему на пиджак, я промямлил:
– Я не убивал… я не убивал…
– А кто тогда? Официантку ты тоже не пил?
– Пил, пил! Но не убивал! Я не убивал.
Ему повезло, что в комнате для допросов, где меня, кстати, продержали достаточно долго, я не видел своего отражения. Вернувшись в номер отеля и увидев вывихнутую челюсть, я не узнал себя! Пробыв в тюрьме неделю, я обзавёлся огромными синяками под глазами. А главное, с головы были выдраны клоки моих шелковых волос, которые я только недавно выровнял в салоне. Полковник был настолько мерзким и обращался со мной, будто я человек. Я плакал и жалел про себя, что и вправду не знаю, как убить вампира. Этого бы я точно замучил.
– Давай так, по-доброму! Я не буду увеличивать срок до тысячи, а ты честно скажешь, зачем и как… – он сделал паузу, вдохнул, а потом заорал прямо в ухо так, что у меня лопнула перепонка, и я оглох. – ТЫ УБИЛ ВАМПИРА!!
Я чувствовал, как по шее стекла кровь с уха, и, пытаясь его успокоить, стуча зубами, говорил, как зашёл выпить, а потом этот дед захотел, да уже нечего было. Он ругался на древнем месопотамском наречии, а потом взорвался. Полковник продолжал меня душить, и, будь его воля, он убил бы меня там, в той комнате для допросов. Часы потеряли счёт, я умолял отпустить меня, и совесть моя чище платины, видит Аллах, не позволила бы мне солгать, будь я и вправду убийцей почётного гражданина. Думаете, я на такое способен? Да никогда! У меня было много врагов, но чтобы замыслить такое – значит предать вампирский род. Тем временем полковник колотил меня изо всех сил, ни капли не жалея – я отключился вновь.