Квартира 25. Несколько комнат, кухня с голубой плиткой, которую Вера так и не решилась заменить, и длинный коридор, где когда-то висели фотографии в деревянных рамках. Теперь их осталось немного – только самые дорогие. Вот она, маленькая, в белом платьице, стоит с отцом у парадной. Вот мама, еще молодая, смеется, придерживая непослушную прядь волос. Но годы умеют стирать даже самое яркое. Теперь в квартире было тихо. Только старые половицы поскрипывали под ногами, будто намекая: «Мы всё помним».
Вера Игоревна вместе с кошкой Глафирой Васильевной подошла к окну, провела ладонью по подоконнику – теплому, гладкому от времени. За ним кипела жизнь: спешили люди, сигналили машины, мерцали экраны телефонов.
А здесь, внутри, царил свой мир. Мир, где каждая вещь была не просто предметом, а хранителем памяти.
Она вздохнула, поправила плед на плечах. Дом жил. Дышал. Ждал. И вот, однажды, в квартиру 25 постучал гость.
Май уже который год не предсказуем. То снег, то дождь, то оттепель, то похолодание. В тот день дождь начался внезапно – крупный, настырный, будто спешил смыть с московских улиц всю суету. Я стоял под козырьком старого дома, ёжась от промозглого ветра, и сомневался: набирать код домофона или нет, но из подъезда вышла какая-то пара, а я вошёл в подъезд и прошёл несколько лестничных пролётов. Дверь квартиры 25 была всего в пяти шагах, но эти пять шагов казались мне почему-то целой вечностью.
Я точно знал, что меня будут рады видеть и получится живой и интересный диалог, но вот этот дом уже дышал своей историей. Я поднял руку – и в этот момент дверь приоткрылась сама.
– Ты чего там топчешься? – Вера стояла на пороге, в растянутом свитере, с чашкой в руках. Из-за её плеча выглядывала мордочка Глафиры Васильевны. – Заходи, а то холодно.
Квартира встретила меня теплом и тихим скрипом половиц. Пахло клубничным чаем, кофе, корицей и чем-то неуловимо родным – может, воском от старого комода, а может, книгами, которые пылились на полках.
– Садись, – Вера кивнула на диван, застеленный пледом. – Я как раз заварила, – и протянула мне кружку горячего чая, который звучал нотками клубники.
Я снял мокрую куртку, сел, и вдруг мой взгляд упал на фотографию в деревянной рамке: мы с Верой, несколько месяцев назад, в ночи на работе дорабатываем одну из концепций.