– Она ему никто, понимаете? Посторонняя женщина, которая пожелала оплатить операцию, спасти человека.
– Зачем?
Вопрос, конечно, интересный. Его бы Всевышнему задать, в Дни Сотворения.
– Чтобы жил.
Парень посмотрел на меня недоверчиво. Смысл сказанного неторопом доходил до пропитанных инструкциями мозгов.
– А что от меня-то хотите?
– Чтоб вы заглянули в карманы и вызвали родственников, мы не имеем права рыться в чужих вещах. Так медсестре и скажите: «Осмотр одежды произведу сам, идет расследование ДТП». А подругу не выдавайте, ладно? Иначе ее могут попросить из приемного, а ей очень хочется дождаться конца операции, порадоваться результатам.
Парень нехотя согласился. В его голове метались «обоснованные» сомнения: ни один из знакомых параграфов не предписывает постороннему человеку… Но вроде ни один и не запрещает…
Так или иначе, свою задачу молоденький практикант выполнил: обнаружил в кармане куртки сотовый телефон, спас Юлию от провала. В телефоне нашел контакт «Стерва моя» и жену известил. Неумело, запинаясь, как смог. Они живут неподалеку, оказывается, как раз в переулке, куда мотоциклист сворачивал. Женщина обещала скоро прийти.
– Что же вы родителям не позвоните? – сочувственно обратилась медсестра к Юлии.
– Не хочу расстраивать заранее, – буркнула девушка, уклоняясь от дальнейших расспросов. Развернула выданный автоматом чек, (автомат стоит в коридоре, что ни сделаешь для удобства клиента), показала мне. Шестьдесят пять тысяч отечественных перепрыгнуло с ее карточки на счет клиники.
– Я договор подписала, – шепнула мне на ухо. – В случае удачи, буду доплачивать на реанимацию.
– Может, родственники заплатят? И твое компенсируют.
– Догонят и добавят. Ты его доспехи видала? Протертый кожзам.
И поймав мой вопросительный взгляд, пояснила:
– Ювелир разрешил опять приходить. У меня еще есть колье и браслетик.
Снова странная полуулыбка… Речи здравые, а мимика не очень.
Мы ждали еще полчаса. Где-то рядом, в лабиринте стерильных коридоров, стучало молодое сердце, боролось за право работать десятилетиями. Люди добрые сердечку помогали. Юля молча молилась, изредка переходя на шепот.
Я не молилась. Я знала исход заранее. Быть контактером иной раз страшно. Больно, когда видишь неотвратимую кончину человека. Когда тебя ставят в известность: «