За окном шумел ветер, а где-то в темноте раздавался мерный звук шагов. Римский патруль обходил иудейские дома – после восстания Бар-Кохбы солдаты стали подозрительнее.
– Учитель, они идут сюда! – Элиэзер попытался помочь раввину подняться.
– Нет, – Йоханан бен Заккай покачал головой. – Я стар и болен. Но ты молод. Возьми фрагмент. Возьми папирус. И помни заповедь…
Он с трудом протянул ученику небольшой льняной мешочек.
– Это для тех, кто придёт после нас. Когда наш народ рассеется по всему миру, когда появятся новые города и новые синагоги – передай эту тайну достойному. Но проверь его сердце прежде, чем доверишь ему свет.
Звук шагов приближался. Элиэзер услышал голоса на латыни – центурион отдавал приказы.
– Учитель…
– Иди, – раввин закрыл глаза. – Иди через заднюю дверь. У колодца тебя ждёт Акива с ослом. Он отвезёт тебя в Явне, к мудрецам. Там вы продолжите то, что мы начали.
Элиэзер колебался. Снаружи раздался грубый голос на латыни: «Aperite! Открывайте именем Цезаря!»
– Учитель, я не могу оставить вас!
Йоханан бен Заккай открыл глаза в последний раз. В них горел тот же огонь, что когда-то горел в разрушенном Храме.
– Ты не оставляешь меня, – сказал он. – Ты несёшь дальше то, что я хранил всю жизнь. Свет Храма не погас, Элиэзер. Он просто переселился в сердца людей.
Молодой человек поцеловал руку учителя, спрятал мозаичный фрагмент и папирус в льняной мешочек, а мешочек – под тунику. Сердце бешено колотилось.
Дверь в переднюю комнату затрещала под ударами римских копий.
Элиэзер выскользнул через заднюю дверь в тот самый момент, когда легионеры ворвались в дом. В темноте у колодца его действительно ждал рабби Акива с ослом. Но перед тем как тронуться в путь, молодой человек обернулся.
В окне дома раввина всё ещё мерцала масляная лампа. А рядом с ней виднелась сгорбленная фигура – Йоханан бен Заккай читал «Шма Исраэль», прижимая к груди свиток Торы.
Это была последняя молитва последнего хранителя Храма.
Элиэзер погнал осла по горной тропе, и они исчезли в ночи. В льняном мешочке под его туникой лежал фрагмент мозаики с изображением истинной меноры. Первый ключ к тайне, которая переживёт тысячелетия.
Но рабби Акива, сидевший рядом с ним на осле, не знал всей правды. Он не знал, что в папирусе, который сжимал Элиэзер, были записаны не только тайные символы, но и имена городов, где спрятаны остальные фрагменты. Он не знал, что каждый камешек мозаики был пронумерован согласно древнему коду, известному лишь хранителям Храма. И он не знал, что старый раввин Йоханан перед смертью успел нашептать Элиэзеру ещё одну тайну – самую страшную из всех.