Эли почувствовал, как сжимается желудок. Независимого подтверждения у них не было. Экспертизу проводила сама Сара и ее коллеги в Мадриде.
– Профессор Розенберг, документы находятся в официальных архивах уже несколько веков…
– Это не ответ на мой вопрос. Есть ли у вас заключение независимого эксперта по средневековой палеографии?
– Нет, – честно ответил Эли.
– А радиоуглеродный анализ пергамента?
– Нет.
– Спектральный анализ чернил?
– Нет.
Розенберг торжествующе посмотрел на аудиторию:
– Тогда позвольте мне высказать другую гипотезу. Профессор Навон обнаружил интересную мозаику с необычным изображением меноры. Это действительно редкая находка. Но вместо тщательного изучения аномалии он увлекся романтическими представлениями о тайных знаниях. И нашел "подтверждения" в документах, подлинность которых не установлена.
– Профессор Розенберг, – начал было Эли, но его перебили.
– Более того, – продолжал Розенберг, – я знаю об инциденте в вашем университете. О краже документов из вашего кабинета. Не кажется ли вам странным, что воры заинтересовались именно этими материалами?
Зал зашумел. Эли понял, что Розенберг знает больше, чем должен был знать. Информация о взломе не была публичной.
– Что вы хотите сказать? – спросил Эли.
– Я хочу сказать, что вся эта история с тайными документами и преследователями больше похожа на мистификацию, чем на научное исследование. Возможно, неосознанную мистификацию, но все же…
Сара вскочила с места:
– Это оскорбление! Я работаю в архивах пятнадцать лет, и моя репутация безупречна!
– Мадам, – холодно ответил Розенберг, – никто не сомневается в вашей добросовестности. Но добросовестность не защищает от ошибок. Особенно когда очень хочется поверить в сенсационное открытие.
Доктор Горенштейн снова поднялся:
– Профессор Розенберг, ваши обвинения серьезны. Но они основаны только на отсутствии дополнительных экспертиз. Это не доказательство фальсификации.
– Доктор Горенштейн, в науке действует принцип: extraordinary claims require extraordinary evidence. Экстраординарные утверждения требуют экстраординарных доказательств. А здесь мы видим обычные доказательства для экстраординарных утверждений.
Эли понял, что проигрывает. Розенберг был прав формально, но его агрессивность наводила на мысли. Почему он так настойчиво атакует?