Они покинули конференц-зал под сочувствующие взгляды оставшихся коллег. Эли чувствовал себя так, словно его публично высекли. Но в глубине души он знал, что не откажется от исследований. Слишком много вопросов оставалось без ответов.
И слишком много людей пыталось помешать ему найти эти ответы.
Кафе "Тмол Шилшом", Иерусалим
Следующий вечер, 19:30
Эли прибыл к назначенному месту на десять минут раньше и выбрал столик в дальнем углу кафе, откуда хорошо просматривался вход. После вчерашнего фиаско на конференции он не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Дважды по дороге сюда ему казалось, что одна и та же машина следует за его автомобилем.
Кафе было типично иерусалимским – узкие столики, книжные полки до потолка, запах кофе и свежей выпечки. Студенты с ноутбуками занимали почти все места, что делало это место идеальным для конспиративной встречи – среди болтовни и стука клавиш легко можно было говорить не привлекая внимания.
Сара опаздывала. Она провела день в Национальной библиотеке, пытаясь найти дополнительную информацию о докторе Горенштейне. Результаты поиска были странными: человек с таким именем действительно работал в Институте изучения иудаики, но публикаций под его именем было крайне мало, а те, что существовали, касались весьма специфических тем – каббалистической символики в средневековой архитектуре.
Эли заказал турецкий кофе и попытался сосредоточиться на анализе вчерашних событий. Реакция Розенберга была слишком агрессивной для обычной научной дискуссии. Словно он не просто не согласился с интерпретацией находки, а испугался ее. А появление Горенштейна сразу после конференции явно не было случайностью.
– Простите за опоздание, – Сара появилась у столика, запыхавшаяся и взволнованная. – Пришлось делать крюк. Мне показалось, что меня преследуют.
– Тебе тоже? – Эли нахмурился. – Значит, мы не параноики.
Сара села напротив него, оглядевшись по сторонам. Её обычная уверенность сменилась настороженностью.
– Эли, я думаю, мы ввязались во что-то серьезное. То, что я узнала о Горенштейне…
– Расскажи.
– Я нашла кое-что о Горенштейне, – Сара достала из сумки блокнот. – Он не совсем тот, за кого себя выдает. Официально он числится младшим научным сотрудником, но коллеги говорят, что у него есть доступ к архивам, которые закрыты даже для профессоров.