Молчание степей - страница 4

Разные мысли крутятся в голове, а между тем стало светать. Утреннее озарение начинает постепенно одолевать верхушки разбитых хвойных и спускаться до нашей черной низины. Легкий и неторопливый ветер стряхивает задержавшийся на ветвях снег, а он все подает и разбивается на маленькие светящиеся искорки. Все это мне напомнило мое детство, как меня, еще пятилетнего пацана везли на санках, через большие стволы берез, через кустарники и местами попадающуюся рябину. Дедушке то конечно, не легко было тянуть в упряжке своего внука, но вот мне было очень даже хорошо, потому я и лежал на медленно идущем возе, лежал запрокинув голову и смотрел на деревья-великаны, с которых также как и сейчас ветер стряхивал золотистую снежную россыпь. Вот ведь было-то, тогда меня везли в умиротворенной чаще, красоту которой смог бы отразить самый талантливый художник или мастер слова, а теперь я нахожусь совсем в другом лесу, в котором вмещается только ужас и леденящее безмолвие. В нем же и начинается посадка на машины, с этого разбитого полесья мы поедем вперед, в свою большую неизвестность.

Погрузка началась на машины началась сразу же после того, как к нам подоспели танкисты. Тяжелая броня в составе двух машин выстроилась впереди наших машин. Сразу же поступила команда на сбор, и уже находящаяся рядом пехота стала по удобнее усаживаться на технику. Какого-то особого распределения на машины не было, поэтому некоторые даже пытались отойти от своей группы и разместиться на самой последней гусянке. Конечно, последнее обстоятельство было вызвано из-за обыкновенного страха, а потому к последней машине сразу же выстроилась толпа, которую пришлось делить, отправляя часть из нее на другую технику. После того как все сверились, то по рациям доложили о готовности выдвигаться. Еще до переклички командир предупредил чтобы мы не пугались, если над собой услышим гул птицы, потому что, по его словам, колонну должны были сопровождать свои операторы для слаженной координации наших действий. Предупреждение старшего было действительно не лишним, потому как у многих на доносящиеся сверху звуки были особые реакции.

Не знаю от чего, но мне думалось, что о нашем выдвижении уже знали, даже несмотря на то, что наш отряд стал формироваться в густом лесу и на некотором отдалении от передовой линии. По задачи было понятно только то, что мы должны были заходить с какого-то другого направления чтобы поддержать своих. Наверное, подобная формулировка плана уже не была каким-то особенным случаем, а потому все шло так, как было всегда: люди просто шли в составе одного движения на то место, где им предстояло действовать по обстановке. Колонна наша уже успела проехать оседлые участки местности и постепенно мы стали приближаться к тем глухим местам, среди которых не было ни блиндажей, ни какого-то другого признака, который бы напоминал о том, что здесь стояли наши. Значит и разведки местности здесь могло не быть – подумалось мне. Вероятнее всего так и было. Подобная данность нам грозила только тем, что на дальнейшем участке местности могли быть заминированы поля, впрочем, особо об этом не особо приходилось переживать, потому что впереди колонны шли наши танки, первый из которых был оснащен противоминными тралами. Эта машина тогда унеслась дальше всех, она расчищала путь и мы ее, можно сказать потеряли из виду, однако через несколько минут до всех донесся какой-то громкий хлопок, а после него вдали стали появляться клубы дыма. Тогда я ехал в третьей машине, и, все что я смог увидеть, как в двухстах метрах от нас встал наша первая семьдесят двойка. Машина, идущая с тралами, подорвалась на мине и остановилась. В этом мы смогли убедиться, когда догнали впереди идущую машину, а после всего случившегося возникал короткая заминка, стало ясно что впереди минное поле и колонна дальше идти попросту не может. К тому же, на втором танке не было тралов и, получилась такая закупорка, в результате которой вся техника начала сдавать назад, вот только как теперь обратным ходом было зайти в наезженную колею? Последняя идущая машина стала пятиться назад и сразу же грохнулась от сильного взрыва. В этот же момент стал сдавать и второй танк, на котором не было тралов, и только он развернулся на месте, только он проехал несколько метров назад как тут же подорвался и стал полыхать горящими порохами. Какие были тогда мысли? Конечно же никаких. Ничего я не успел понять, кроме того, что машин прикрытия у нас больше нет. Тот же танк, который шел с тралами, как он мог встать, почему? Почему второй стал разворачиваться? Видимо приняли решение, что без головного не было смысла идти и повернули, вот только с передней машины еще кто-то выполз, а во второй все сгорели практически мгновенно. После детонации боекомплекта второго танка, механик нашей машины принял решение развернуться и уехать, и у него это практически получилось: машина сошла с наезженной колеи, сделала небольшую петлю и уже стала вырываться, однако она тоже рванула. Многие из нас тогда спрыгнули с брони еще после подрыва второй машины, мы разбрелись по небольшими ямам и каким-то старым необорудованным траншеям. В последних, по всей видимости кто-то давно окапывался, а нам они достались случайным образом, потому как мы должны были не в них засиживаться, а идти дальше. Но дальше мы не дошли, все выдвижение захлебнулось на том самом минном поле, которое находилось по соседству с заброшенным укрепрайоном. В моменте все вдруг мгновенно смешалось, по нам стали бить крупнокалиберные пулеметы, а вместе с ними и налетевшие птицы, которые избивали от части растерявшихся людей. Вся техника была уничтожена, а мы попросту не знали, что нам делать дальше.