Мы сидели в его лаборатории. Это была странная смесь старой и новой техники. Рядом с допотопными осциллографами стояли мерцающие экраны, показывающие какие-то фрактальные узоры и пульсирующие графики, не имеющие отношения к известной физике. Кабели тянулись от непонятных приборов к креслу, куда Кай часто сажал меня.
«Наши предки, – продолжал он, настраивая что-то на пульте, – знали об этом. Они называли это духом, душой, эфиром, праной, божественной энергией. Потом пришли "просвещенные", которые все разложили на атомы, на химические реакции, на импульсы нейронов. И объявили, что больше ничего нет. Они убили контекст, убили смысл. Осталась только функция».
На экране перед нами вспыхнула сложная, многомерная структура. Она менялась, переливалась цветами, которые я не могла бы описать словами. Я *чувствовала* эту структуру. Чувствовала ее логику, ее состояние. Это было похоже на музыку, но не звук, на мысль, но не слово.
«Это, – сказал Кай, – то, что мы называем Информационным Полем. Или иногда, в шутку, Великим Контекстом. Все во Вселенной связано с ним. Каждая мысль, каждое действие, каждое событие оставляет в нем отпечаток. И наоборот – Поле влияет на физический мир. Но только те, кто "пробудился", могут воспринимать его напрямую. А ты, Ева, ты его чувствуешь от рождения».
Он учил меня не только чувствовать, но и интерпретировать. Используя приборы, которые, по его словам, были созданы еще первыми Прогрессорами много десятилетий назад – изгнанными учеными, философами, художниками, которые отказались принять плоское видение мира. Эти приборы были вроде костылей для восприятия, позволяя увидеть то, что я чувствовала интуитивно.
Например, мы работали с "Резонатором Сознания". Это был сложный агрегат из металла, проводов и мерцающих кристаллов. Когда я фокусировала свое внимание на определенном человеке (используя его фото, запись голоса или даже просто мысленно представляя его), Резонатор "подключался" к его слепку в Информационном Поле. На экране появлялся узор. У "био-роботов" эти узоры были простыми, повторяющимися, почти механическими. У них не было глубины, не было настоящей сложности. Это были паттерны поведения, страхи, примитивные желания – все то, что составляло их инстинктивную сущность.
«Видишь? – показывал Кай. – Вот узор Леи».