Я люблю Кубу. За запахи. За музыку улиц. За то, что там всё настоящее. Может, когда-нибудь я вернусь туда – с женой, с детьми. Забавно, что я об этом подумал. Просто… этот год многое изменил. Точнее, его финал. Я впервые влюбился. По-настоящему. В ту, с кем хотел бы прожить жизнь. Я поверил в любовь. Но судьба распорядилась иначе. И, чтобы вы поняли, как всё было – надо вернуться к началу.
Наша семья была известна в Лондоне задолго до моего рождения. И не из-за щедрых пожертвований в университетские фонды. Мы не были аристократами в галстуках с гербами. Мы были из тех, кого называют по имени, когда хотят внушить страх.
Мой дед был боссом. Жёстким, бескомпромиссным, в какой-то мере даже харизматичным. Его застрелили, когда мне было пять. Я помню только костюм, запах сигар и похороны, где никто не плакал. Тогда я не понимал, кто он. Просто дед. Теперь знаю – он построил империю.
Отец унаследовал всё: людей, власть, территорию, влияние. Он расширил бизнес. Сделал его изящнее, чисто внешне – респектабельным. Утром – светские встречи, банковские счета, акции, благотворительность. Ночью – другое. Ничего личного. Только правила.
Грязной работой он не занимался. Для этого были капо, подручные, те, кто умел молчать и убивать. Он играл в шахматы, а не в драки. Двигал фигуры. И очень не любил, когда одна из них думала самостоятельно. Я видел, как он ломает людей.
Не всегда кулаками. Иногда – фразой. Молчанием. Когда-то это был партнёр, который “перешёл черту”. Отец просто сидел в кресле, положив ногу на ногу, и наблюдал, как двое подручных ведут того в подвал. Потом спокойно сказал: – Никогда не бойся делать больно. Страх вредит бизнесу.
Я тогда вытер пот со лба. Мне было семнадцать. И с того дня я знал: я не смогу быть им. Но скажи это вслух – и ты вычеркнут. Позже, когда он сказал: – Ты был в шаге, чтобы стать мной, я сжал зубы.
Я хотел бросить в ответ: «Я не ты». Это было на кончике языка. Почти вырвалось. Но я промолчал. Потому что его мир – это не спор. Это казнь. И даже любовь в нём звучала как приговор.
Наш бизнес – это алкоголь, табак, ювелирные изделия, текстиль. Легально. Почти. Через острова, через фирмы, через нужные лица. Связи были везде – от Лондона до Штатов, от Палермо до Гаваны. Наркотики, проституция, торговля людьми – были, да. Но ещё до нас. Отец всё это закрыл. Слишком грязно, слишком рискованно. Он хотел играть по-крупному. Быть не мафиози – а хозяином наций. Как он любил говорить: «Мы не преступники. Мы корректируем правила».