Однако меня ждал лодочник. И времени засиживаться не было. При первом ударе церковного колокола, прозвучавшего где-то вдалеке, я сказал, что мне пора, и поднялся из-за стола. Моя поклажа была невелика. Дорожный кожаный мешок с одеждой, арбалет и сумка, в которой я хранил связку арбалетных болтов. Поверх кольчуги из тонких колец, доставшейся от плененного мною рыцаря, и панциря, стоившего немало денег, я натянул сюрко3. Шлем с забралом пристегнул специальным ремешком к поясу, арбалет повесил за спину, а плащ накинул на плечи. Меч же всегда висел у меня с левого бока. И без него я и не мыслил выходить на люди уже лет этак семь. Снарядившись таким образом, я повернулся попрощаться и увидел, что Шарлемань встал со скамьи и опоясывается мечом.
– Куда это ты собрался? – спросил я удивленно и с некоторым раздражением. Не люблю, когда мне перечат.
– С тобой, – коротко отвечал он.
– Но мы же договорились. Разве нет? Не нужно, чтобы нас видели вместе. Если хоть кто-нибудь из замка опознает тебя, вся наша затея рухнет в одночасье.
– Одного я тебя не пущу. Вот и весь сказ, – он упрямо продолжал собираться. – Не волнуйся, я не выйду из лодки и тотчас же уплыву обратно. И, если хочешь, надену капюшон.
Я лишь махнул рукой. Спорить с Шарлеманем было бесполезно. Упрямством он походил на осла. Мне показалось, что он задумал все еще раньше, когда узнал про Речную Крысу. Потому и убеждал меня не брать с собой вещи.
– А мы? Мы с вами! – завозился Гнус, пытаясь встать и тут же падая обратно. Фавр замычал с полным ртом, согласно кивая головой.
– Вы сидите здесь, прикрываете наши тылы. Ясно? Нас четверых будет слишком много для бедной мыши, – Шарлемань передернул своими широкими плечами. – Да смотрите, не обижайте крошку служанку. Шкуры спущу.
– А хозяина?
– Его можно, но не до смерти.
Услышав эти слова, хозяин бросился к Шарлеманю.
– Господин солдат! Разве я не обслуживал вас со всем старанием? Чем вы можете быть недовольны? И вы даже не заплатили мне ничего, кроме двух денье.
– Не голоси так. Я всего лишь пошутил. Никто не собирается тебя трогать. И вот, держи еще. Эти будут покрупнее.
Серебряный лиард4 перекочевал из руки Шарлеманя в руки хозяина, начавшего кланяться чуть ли не до земли.
– Лучше раздобудь где-нибудь бочонок вина, я щедро заплачу тебе за него. Надоело пить эту мочу.