– Не извольте беспокоиться. Все сделаю.
Хозяин снова поклонился.
Но Шарлемань уже не обращал на него внимания. Сделал служанке козу и скорчил такую умильную рожу, что она не выдержала и прыснула в кулак.
– Ладно, пойдем, – он взял свой английский лук.
– Прощай, Жолли! Бог даст, свидимся, – сказал Гнус, приветственно поднимая руку.
– Прощай, – как эхо повторил за ним Фавр. – Не дай себя укокошить и не поддавайся девкам.
– Не дам и не поддамся. Прощайте, ребята!
Я дружески пожал им руки, а Шарлемань погрозил кулаком. И мы с ним вышли из харчевни.
Глава вторая. Речная Крыса показывает зубы
Лодочник ждал нас даже с некоторым нетерпением. И не он один. Изможденного вида, но еще сохранившая миловидность женщина в грязно-сером платье и мальчик в одной саржевой длинной рубахе лет двенадцати составляли ему компанию. Не трудно было догадаться, что это его жена и сын. Лодочник наверняка собирался отдать им половину платы. Увидев двоих вместо одного, он испугался, что у него просто отнимут лодку, и стоял словно пришибленный. Жене передался его испуг, и она прижала к себе сына. Неудивительно: грозный вид Шарлеманя в боевом снаряжении внушал страх и бывалым воякам, не то что простым обывателям.
– Сколько ты обещал ему за это корыто? – хмуро осведомился он, не понижая голоса.
– Думаю, этот «рекоход» согласится и за половину. Да еще станет благодарить.
Лодочник испуганно втянул голову в плечи и окинул рутьера злым взглядом. Но я не собирался делать из него недруга и положил свою руку на плечо Шарлеманю.
– Остановись. Это моя сделка, и я решаю, кому и сколько платить. Раз ты со мной, так держи язык за зубами. А хочешь покомандовать, возвращайся в харчевню. Я все сделаю сам. И без обиды.
– Будет тебе, Жолли. Что ты взъелся на меня? Плати, сколько пожелаешь. Я не вмешиваюсь. А вот прогнать меня тебе не удастся, чтобы ты не говорил. Я дал себе слово доставить тебя к замку. И сдержу его.
Для меня слова наёмника были новостью, но особенно не удивили. Я знал, что если Шарлемань что-то пообещает, то обязательно выполнит.
– Не буду спорить, – сухо сказал я и, шагнув к лодочнику, протянул тому три монеты, каждая достоинством в один денье.
– Держи. Все без обмана.
Кланяясь, лодочник с благодарностью принял их. Тем не менее, на лице его проступило раздумье, не попробовать ли серебро на зуб. Однако боязнь вызвать мое неудовольствие такой неучтивостью, видимо, победило, и лодочник просто передал монеты жене.