Она почувствовала чей-то взгляд. Острый, знакомый. Эшли медленно обернулась.
У старого дуба, в тени, стояли двое. Майя Рид и Бен Картер. Майя, когда-то огненная и дерзкая, теперь казалась хрупкой тенью, лицо бледное под слоем пудры, глаза огромные, полные того же немого вопроса, что грыз Эшли. Бен, всегда коренастый силач, съежился, плечи напряжены, взгляд метнулся от Эшли к свежей могиле и снова к Фиске на холме, будто он ждал, что стены рухнут прямо сейчас. Они не подошли. Не кивнули. Но в их глазах не было обвинения – только животный страх и… глухое, отчаянное понимание. Ты тоже здесь. Ты тоже знаешь. Дэнни мертв. Клятва мертва. Что дальше? Молчание между ними было тяжелее слов, мостом через пропасть страха.
Церемония кончилась. Люди расходились, шаркая по мокрой траве. Эшли осталась у могилы, когда последние скорбящие скрылись за воротами. Одиночество сжало горло ледяной рукой. Она посмотрела на свежую землю, на венки, на имя "Дэниел Торп". Потом – снова на холм. Фиске. Тот коридор. Тот крик. Тот звук… Эшли резко зажмурилась, отгоняя навязчивый фрагмент кошмара. Клятва. Не вспоминать. Не произносить. Холодный пот выступил на спине. Почему ты пошел к карьеру, Дэнни? Что ты там искал? Кто тебя позвал? Или… кто тебя позвал обратно?
Резко повернувшись, чтобы уйти, она увидела это. На соседнем старом надгробии, у самого основания, где камень был темным от влаги, кто-то нацарапал что-то острым камнем или гвоздем. Угловатое, рваное, но знакомое до дрожи.
Перевернутый шестигранник. Перечеркнутый одной резкой линией. Свежая царапина на вековом камне. Как метка. Как предупреждение. Нарушение Первой Заповеди. Не вспоминать.
Сердце екнуло. Эшли огляделась. Кладбище было пусто. Только ветер шелестел мертвыми листьями, да ворона каркала на шпиле часовни. И Фиске. Всевидящий.
Оно уже здесь. И оно знало, где их искать. Оно знало их символ. Оно знало их тайну. И оно напоминало.
Сжав кулаки, Эшли быстрым шагом пошла к выходу.
Дом бабушки Агаты встретил ее гнетущим молчанием и запахом затхлости, смешанным теперь с резкой ноткой ее собственного страха. Она щелкнула выключателем в прихожей – старая люстра мигнула тускло и погасла. Лампочка перегорела. Как и всё здесь, – мысль была горькой, но теперь – неожиданно верной. Она включила фонарик. Его луч выхватил чистое зеркало – ее отражение, бледное, с синевой под глазами, смотрело на нее с немым укором.