К девяти утра город уже оживал. Улицы широкие – такие как виа дельи Спеччиали или виа Калимала – наполнялись звуками: голосами торговцев, руганью погонщиков мулов, звонким «occhio!» – «берегись!» – с которым неслись мальчишки с корзинами. Шёлковщики разворачивали ткани прямо на подставках. Кожевники выставляли мешки и седла на показ. У лавок аптекарей стояли витрины с цветными пузырьками – жёлтыми, синими, зелёными. Аромат розмарина, пыльцы, уксуса, жжёной корицы смешивался с запахом мокрой шерсти, пыли и чеснока.
Каждый ремесленник с достоинством шёл в свой квартал. Шерстяники – к Арте ди Лана. Ювелиры – к мосту. Скульпторы – в сторону мастерских на левом берегу. Их лица были сосредоточенными. И даже подростки, только начавшие обучение, уже шли с видом людей, несущих ответственность. Здесь никто не мог позволить себе пустоту. Город требовал вклада от каждого.
Узкие переулки вели к неожиданно просторным площадям. Одной из них была Пьяцца Синьории. Это было не просто открытое место – это была сцена. Здесь выступали актеры. Здесь зачитывали приказы. Здесь жгли еретиков. Здесь вставали трибуны. Здесь проходили шествия. И каждый, кто стоял на этой площади, чувствовал: он часть действия. Даже если просто держит корзину с репой.
Лоренцо Торнабуони склонился над гроссбухом, его перо скрипело по пергаменту, записывая суммы, от которых закружилась бы голова у любого современного банкира. «Английскому королю – пятьдесят тысяч флоринов, французскому дофину – тридцать тысяч, папе римскому – сто тысяч...»
Экономическое процветание Флоренции XV века стало прочным фундаментом её культурного величия. Город утвердился как важнейший финансовый и торговый центр Европы.
Бенедетто Дей, флорентийский купец, в своей «Книге торговли» с плохо скрываемой гордостью писал: «Наши банкирские дома имеют отделения по всей Европе, от Лондона до Константинополя, и нет такого значительного дела, где не участвовал бы флорентийский капитал».
Флорентийские банкиры не просто давали деньги в долг – они были архитекторами европейской экономики. Филиалы банка Медичи раскинулись от туманного Лондона до жаркого Константинополя, от дождливого Брюгге до солнечной Неаполя. Лоренцо Торнабуони, управляющий римским филиалом банка Медичи, писал в 1489 году: «Наши флорины текут по Европе подобно крови в жилах человека. Без них монархи не могут воевать, а купцы – торговать