Никколо Макиавелли. Гений эпохи. Книга 2. Полет - страница 25
«Он знал, что ему нужно обезопасить себя и заставить подчиниться себе жителей города Чезены. Герцог, исключительно хитрый и проницательный, не мог не понимать, что такая жестокость может со временем сделать его ненавистным. Поэтому он решил очистить себя в глазах народа и показать, что если и была какая-то жестокость, то исходила она не от него, а от жестокого нрава его наместника».
После нескольких часов напряженной работы Макиавелли откинулся на спинку стула. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за стены таверны, за пределы Чезены, возможно, даже за границы времени.
«Знаете, – сказал он, обращаясь мысленно в пустоту, – многие считают Борджиа чудовищем, воплощением зла. Но если отбросить моральные суждения и посмотреть на вещи непредвзято, то нельзя не восхититься его искусством управления. Он использует страх не как тиран, упивающийся страданиями подданных, а как хирург, применяющий скальпель – точно, расчетливо и только когда это необходимо».
Несколькими днями позже Макиавелли встретился с небольшим кругом флорентийских купцов в одном из частных домов Чезены. Разговор неизбежно зашел о методах правления Борджиа.
«Господа, – говорил Макиавелли, потягивая вино из кубка, – мы все были свидетелями того, как герцог избавился от Рамиро де Лорка. Но задумайтесь: ведь именно Борджиа назначил его наместником Романьи, зная о его склонности к жесткости. Рамиро сделал всю грязную работу – подавил сопротивление, устранил непокорных баронов, установил строгий порядок. А когда дело было сделано, герцог избавился от него, представ перед народом почти спасителем».
«Но это же… бесчеловечно», – возразил один из купцов, пожилой человек с седеющей бородой.
Макиавелли пожал плечами: «Государственные дела редко бывают человечными, синьор. Судить правителя следует не по средствам, а по результатам. Посмотрите на Романью сейчас. Еще год назад здесь царила анархия: каждый барон был сам себе законом, дороги кишели разбойниками, крестьяне страдали от произвола местных тиранов. Теперь же в провинции порядок, торговля процветает, простые люди могут спать спокойно. Разве не это главное?»
В комнате воцарилась тишина. Никто не решался открыто согласиться с Макиавелли, но и возразить ему тоже никто не мог.
«Борджиа понимает главный принцип власти, – продолжил флорентиец. –