Между прочим, раньше Тайная канцелярия Его Величества называлась Тайным приказом, но государь, послушавшись совета президента недавно учрежденной Академии всех наук Фридриха Карловича фон Махта, произвел ряд кардинальных переименований. С целью улучшения государственного управления, как было сказано в указе, и теперь Никодим Иванович возглавлял не какой-то там вшивый приказ, а благородную канцелярию.
Фома, замолчав, с любопытством проводил крадущегося боярина насмешливым взглядом. Конечно, начальника Тайной канцелярии Фома немного побаивался – на службе царской, как и в жизни, всякое случается. Но дьяк твердо верил, что сможет облапошить Никодима Ивановича, даже сидя за решеткой, а потому порой позволял себе всякого рода вольности как по отношению к царской казне, так и по отношению к суровому и неподкупному боярину.
Кстати, начальник Тайной канцелярии тоже относился к Фоме без особого уважения. Он имел на то некоторые основания, но их еще было маловато для того, чтобы отправить дьяка на плаху. Поэтому пока он не уважал его очень аккуратно, без рукоприкладства.
Никодим Иванович, остановившись посередине тронного зала, внимательно оглядел помещение, потом негромко произнес:
– Имею важные сведения, Ваше Величество. Требуется безотлагательно отреагировать.
Царь, не расслышав толком слова начальника Тайной канцелярии, подался вперед:
– Что, что? Громче говори. Тут все свои.
Никодим Иванович пристально посмотрел на дьяка.
– Лучше с глазу на глаз, Ваше Величество.
– Ты али мне не доверяешь, Никодим Иванович?! – ехидно улыбнулся Фома.
Начальник Тайной канцелярии смерил дьяка суровым взглядом.
– На текущий момент не доверяю.
– И с какой же это иностранной державой я сотрудничаю? – весело поинтересовался дьяк.
– Фома, покинь помещение, – небрежно махнул рукой царь. – После обеда бюджет досочиним.
– Ваше Величество! – беззлобно возмутился Фома.
– Батогов захотел? – с изрядной ноткой нежности справился у дьяка царь Михаил. В плохом настроении государь умел быть убедительным. А оно у него начало портиться, едва начальник Тайной канцелярии переступил порог тронного зала, поскольку не было случая, чтобы боярин представал перед государем с добрыми вестями. Но, разумеется, государь при этом понимал, что у начальника Тайной канцелярии – что поделаешь, работа такая неблагодарная.