– Благодари хромого!
Что, Рябой, беги, купи и пожрать чего возьми!
Вот и сели, посиделки на обычном месте во дворе.
– А что, хорошо сидим мы, не мешаем детворе, —
Говорил Фитиль обычно и для всех уже привычно.
– Наливали водочку, под неё селёдочку! —
Голос вдруг там позади появился.
– О, Чиряк, друг, обьявился!
Где пропал? Дружбан Чиряк!
Появляться ты мастак!
– Наливай ему, да, Чиряк,
Гляди, мордой будто бы мертвяк!
И Фитиль ему налил, тот петрушкой закусил.
И пошли тут разговоры, как живут
В законе воры, чем политика живёт,
Кому кто-то там даёт.
И т. д., и т. п., было где-то там ДП.
Слюни влёт, и маты влёт, и Рябой орёт:
– Вот! Гляди вот!
Вдруг, из подъезда выплывает
Маша, местная звезда,
Тачка круто подкатила,
Те рты открыли:
– Вот это да!
И Червяк сказал с улыбкой,
А Фитиль добавил просто:
– Только тёмная душа!
Машка сразу улыбнулась, подошла к ним.
– Что мужики? – те аж водкой поперхнулись,
Проглотили языки.
– Нате вот, гуляйте смело!
Выпить за здоровье – дело!
Кинула на стол:
– Вот деньжата, одарили медвежата!
Угощайтесь! – засмеялась и укатила.
– Никогда не подходила,
Стороною обходила, – хмыкнул тот Фитиль.
– Ого-го, – сказал Рябой и рот открыл.
– Вот те Маша, во, крутая!
А когда-то бегала босая.
– Маша, Машка недавно ела кашку,
А теперь гляди, как одета,
При деньгах и сигарета!
Мужики и разгулялись,
По литрушке, по литрушке,
Глазки видят только кружки,
Да стаканчики – и те не держат пальчики.
Первый тот Фитиль угас,
Слышно лишь мычит «Атас!».
Длинный тот Фитиль прилёг,
Вроде как перетрудился и петрушкою прикрылся.
Нос в селёдочку упал и гудел, как самосвал.
А Рябой мочился с краю
И шептал:
– Я угасаю.
Костыль кубиночку курил,
Пепел в ухо лишь трусил,
В то, что Рябенький на лавке примостил.
Вот туда Костыль трусил.
Да Костыль, Чиряк сидели,
Но через раз уже глядели.
Вдруг Костыль как закричит:
– Ты кто?
– Я Чиряк!
– Исчезни! – и рычит. Другой в ответ:
– Замолкни, хряк!
Потом Костыль ему в пятак,
Получи же, раз я хряк!
И Чиряк скатился с лавки, шлёп!
Костыль по столу кулаком хлоп!
Но, вставая, зацепился кривой ногой,
Будешь знать, как танцевать с моей женой.
– Шац вмажу! Э, Чирячина,
Дряхлая твоя зубина!
Вылезал, ногой цеплялся и упал,
Там и лежать остался.
Колотил рукою по траве,
Дрался с кем-то на земле.
А Чиряк лежал под лавкой,
Обнял там одно бревно,
Что-то бормотал под нос:
– Идите все! Мне всё равно!