И тогда, сквозь листву, он увидел Луну.
Она висела низко, ярко, крупнее, чем он привык. Не холодно-белая, а чуть янтарная, как медный диск. Вокруг неё – ореол испарений от леса, влажный маревом, как будто сама планета дышала вверх. Может, в мезозое она действительно была ближе – или атмосфера преломляла свет иначе. Может, это кислород, насыщенный и тяжёлый, играл с его зрением, окрашивал свет и придавал глубине космоса иллюзию зари. А может, это он сам – измученный, истончившийся, обожжённый страхом – видел в Луне больше, чем просто спутник.
Он не спал, но и не бодрствовал. Генрих сидел, привязанный к дереву, посреди леса, которого не должно было быть, под небом, которого больше не существует, в эпохе, в которую человек не должен был вернуться. И всё, чего он хотел – увидеть рассвет.
И всё же он заснул.
Неведомо как, несмотря на леденящий холод, напряжение в каждом мускуле и страх, как кислота, разъедающий сознание, Генрих провалился в сон. И снилось ему, что он снова в зале Учёного Совета университета – той самой, обитой красным деревом, где портреты прежних ректоров смотрели с высоких стен, как мертвые судьи.
В центре – кафедра, за которой громоздился Абдулазиз Камилов, лысый, желчный, с голосом, как резаный железом воздух. Его черный академический сюртук был безупречно отглажен, а шея – словно намеренно выдвинута вперёд, как у наблюдающего ящера. На узком лице – омерзительная маска превосходства. Он с отвращением тряс в руках распечатку, которую принёс Райзе.
– Сэр! Это бред! – рявкнул Камилов, бумага дрожала в его пальцах, как пойманный зверёк. – Вы написали чушь, галлюцинации, псевдонаучный бред!
– Извините, господин Камилов… – начал Райзе, лицо его вспыхнуло от гнева и унижения. – Но всё это написано по результатам прямого наблюдения! У меня есть генетический материал, анализ! Я фиксировал…
Но его прервал смех. Горький, коллективный, как плесень на хлебе. Весь Учёный Совет – академики, доктора, заведующие кафедрами – закатывались, как хор клоунов в костюмах ученых. Кто-то сполз под стол. Кто-то хлопал ладонью по столешнице.
– Генетический материал, хах-ха-ха! – ехидно пел Камилов. – Выцедили ДНК из костей, которым сотни миллионов лет? Извлекли, что ли, с помощью магии?
Он наклонился, глядя на Райзе поверх очков – это был взгляд хищника, не жалеющего, а смакуещего будущий укус: тяжёлый, прищуренный, ледяной, полный брезгливого превосходства.