Мокрица Жужу была, кстати, личностью довольно известной – поэтесса, любительница галлюциногенных табачных веществ и признанная красотка в шести измерениях. Когда она курила синильный гашиш, от неё исходил свет, в котором дети, стоящие рядом, начинали видеть свои будущие профессии. Её жалко было всем – кроме Галии.
Бармен Галия, женщина пятисот сорока лет, сидела за стойкой и потягивала червяной ром. На вид она казалась лет на тридцать – ухоженная, точёная, с косыми глазами, слегка насмешливыми губами и с чёрной матерчатой фуражкой, которую никогда не снимала. Её тело скрывал прочный скафандропальто из полимерной кожи, вшитой в хитин древнего мегаскорпиона. Но главная её особенность – шесть рук. Две родные, остальные – имплантаты, вживлённые ею после операции на борту клиники «Органосвалка-17». Эти руки когда-то принадлежали павшему гладиатору, детскому хирургу, повару из нейтронной тюрьмы и кто знает ещё кому. С ними Галия могла одновременно мешать три коктейля, доставать бутылку с верхней полки, резать соломкой ядовитый огурец и наставлять плазменный револьвер кому-нибудь в харю.
– Итак, надеюсь, всем понятно, что на сегодня хватит нарушений закона! – рявкнула Галия, размахивая всеми шестью руками. В зале воцарилась тишина. Даже полупрозрачная медуза у дальнего столика замерла, перестав светиться.
Механические руки выдвинулись из стен. Схватили жукоморда, пинцетно сжали его клешни, упаковали в ударостойкий кокон и запихнули в торпедный аппарат. На дисплее мигнуло: «Курс: горизонт событий. Время падения: бесконечность». Раздался глухой хлопок. Всё.
– Следующий, – сказала Галия и потянулась к шейкерам.
Бар «Выпил – и получи в морду!» жил своей жизнью. Кто-то заказывал «Пульсар на углях», кто-то – «Кровь астероида». Где-то в углу дрались два октопса. Над барной стойкой дрожала голограмма Сатурна. А Галия улыбалась – у неё был ещё один идеальный рабочий вечер.
Сегодня день был неплохим. В бар вкатилось пёстрое шествие – пролетали семиногие футболисты из клоповника, именуемого Седьмая-по-Спирали – станции-кочевника, кружащей вокруг ледяного гиганта у Гаммы Паруса. Они выглядели как перекрещенные скатерти, из которых росли семиногие щупальца, покрытые узором из биолюминесцентных пятен. Головы их венчали конические шлемы с встроенными навигационными линзами и флагами команд, а тела дымились от смазки, испаряющейся после победной игры. Каждый шаг сопровождался влажным чпоком, как будто в бар зашли веселящиеся вакуумные присоски. Они были пьяны от азотной браги и звёздной славы.