– Всё прошло? – спросил он.
– Да, – ответила Нола. – Пятеро.
– Сильные?
– Очень.
– Все живы?
– Все.
– Тогда я счастлив, – сказал он. Просто, без лишних слов.
Они помолчали, стоя рядом, касаясь боками.
Солнце тихо стекало по их спинам.
– Пойдём внутрь, посмотришь на наших малышей. – предложила Нола.
Он кивнул.
В логове было тепло. Через расщелину пробивалось утреннее солнце.
Волчата теснились в углу, копошась, дыша, поскуливая во сне.
Нола легла рядом, и Вождь – отец – склонился над малышами, внимательно вглядываясь в каждое крошечное тело.
– Вот, смотри, – прошептала Нола.
– Сафа – быстрая. Уже вчера она пыталась укусить за хвост Лию.
– Лиа – наоборот, прячется за всех. Тихая. Как вода под снегом.
– Грин – шумный. Пихается, толкается, как будто всё время идёт вперёд.
– Скир – добрый. Он когда кусается – это как щекочет. Осторожно. Будто извиняется.
Она замолчала.
Потом прижала морду к пятому.
– А этот… – она чуть помолчала. – Этот другой. Он не пищит. Не тычется. Но он всегда рядом. Как будто знает, где тепло.
Она подумала. Потом посмотрела на своего спутника.
Они оба посмотрели на Тара.
Тот спал, крепко, спокойно, уткнувшись носом в шерсть матери.
И в его сне было что-то особенное. Но что именно – ещё никто не знал.
3
Прошло две луны.
Снег почти весь ушёл, и лес стал другим. Он шуршал, тёк, звенел.
Волчата, родившиеся в конце зимы, теперь вылезали наружу – вытягивались на солнце, копошились в траве, бегали, падали, кусались.
Пятеро из логова Нолы теперь были неотличимы от десятков других малышей стаи.
Игры шли с утра до темноты. То гонялись за воображаемым врагом, то прыгали друг на друга, то валялись в ямах.
Каждый искал себе роль: кто-то – вожака, кто-то – охотника, кто-то – жертву.
Сафа бросалась первой. На всех подряд. Её визг стоял в ушах даже у старших.
Лиа держалась ближе к краю, но если игра затягивала – могла неожиданно вцепиться кому-нибудь в загривок.
Грин шёл в лоб. Его не интересовали правила – он просто хотел победить.
Скир прыгал вокруг всех, смеялся, как будто у него не было зубов – только мягкие лапы.
А Тар…
Тар играл. Но не ради победы.
Он наблюдал. Сидел в тени, щурясь, как будто слушал лес.
Он смотрел, кто с кем играет, кто кого толкает, кто прячется, а кто – прикидывается слабым.
Он вникал.
И если драка становилась слишком настоящей – он подходил.