Молча. Без рыка. Просто вставал рядом. И дерущиеся останавливались.
Однажды Лиа и Сафа сцепились так сильно, что пошла кровь на ухе.
Сафа визжала, Лиа рычала – глаза бешеные.
И тогда Тар шагнул вперёд, встал между ними и ткнулся носом в нос Лии.
Не толкнул. Не укусил. Просто посмотрел строго.
Лиа опустила голову. Сафа отступила. И всё закончилось.
Другие заметили это.
Некоторые смеялись.
Некоторые – отводили глаза.
Но больше никто не пытался злиться при Таре.
Как будто он приносил с собой тишину.
4
Ночь стояла безветренная. Луна медленно плыла над верхушками деревьев, и лес под её светом казался не настоящим, а как будто нарисованным углём.
Нола лежала у входа в логово, прислушиваясь к дыханию щенков – ровному, с мягкими поскуливаниями, будто каждый из них разговаривал с чем-то в своём сне.
Когда рядом шевельнулся снег, она даже не удивилась – просто почувствовала. Он подошёл бесшумно, как всегда, и лёг рядом, не произнеся ни звуа.
– Не спишь? – наконец тихо спросил он.
– Нет. Думаю, – ответила она.
– О них?
– Конечно.
Они помолчали. Он смотрел в темноту, она – на него.
– Я всё чаще ловлю себя на мысли, – заговорил он не сразу, – что чем больше в стае детей, тем труднее найти среди них того, кто сможет однажды встать впереди стаи, когда этому придет время. Это кажется простым, когда смотришь на игру – у кого сильнее клыки, кто не боится бросаться первым. Но это обман. Поверхность.
Нола молчала. Она знала: если он говорит – значит, говорит о важном.
– Грин, – продолжил он, – это то, что стая хочет видеть. Сила, уверенность, стремление вперёд, без страха и без колебаний. Он будет первым, если дать ему волю. Он поведёт. Но только до первой границы. Потому что дальше – дальше начинается то, что он не сможет распознать. А если и увидит – то среагирует так же, как всегда: нападёт.
– Ты думаешь, он не сможет быть Вождём? – спросила Нола осторожно. – Я думала, ты выберешь его. Он ведь… похож на тебя.
Он улыбнулся. Улыбка была короткой, почти невидимой.
– Да. Похож. Именно поэтому – я сомневаюсь. Он посмотрел в логово.
– В молодости я думал, что вожаком становится тот, кто сильнее всех. Кто первый бросается в бой, кто не отступает, кто может повалить любого. Мне казалось, что если тебя уважают, потому что боятся – этого достаточно. Но потом я понял, что сила – это только часть.