В одну минуту мне показалось, что эти мысли путешествуют в голове, как торнадо. Они пляшут по траве и засасывают в себя больше и больше с каждым оборотом. Торнадо можно подпитывать, можно зайти в самый центр и позволить унести себя. А можно превратить его в пассат и отправить еще на один спокойный круг. Это на некоторое время помогает. Кто-то живет с пассатом всегда, выбрасывая из головы навязчивые мысли. Я пока этому не научилась. Но времени полно. Главное – вовремя остановиться.
Я дышу. Дышу. Сердце стучит ровно, 72 удара в минуту – так говорила мама: сердце надо заговаривать, успокаивать, оно услышит.
За эти две с половиной минуты торнадо сама собой появилась отдышка, хотя я шла медленно и с перерывами. Даже в один миг закружилась голова, фонари начали падать, птицы полетели зигзагами. Я закрыла глаза. Крепко сжала веки, слегка потрясла головой.
Теперь казалось, что я совсем одна на всем Васильевском острове, хотя рядом были люди – и студенты, и запоздалые собачники с сонными питомцами. Ветер как будто разговаривал азбукой Морзе – шумная листва осторожно отбивала палочки и точки. Наверное, так Земля телеграфировала любовные письма звездам, скрытым за облаками. Вечно разлученные влюбленные.
Для меня ночь была пустой. По-хорошему пустой. Кого-то пустота пугает так же, как неизвестность. Но сейчас пустота была приятной, потому что заставляла голову медленно слушать тишину, вглядываться в темные силуэты, забирала в воздух все назойливые идеи, растворяла их, расщепляла на молекулы, делала в пятнадцать раз меньше, чем они казались.
Мне нужен был Мост Кораблестроителей – это через два квартала от Кораблей. Ну, не выглядит он как мост в сравнении с Дворцовым или Благовещенским. Обычные четыре полосы движения через Смоленку. По нему я шла в свой первый день в Петербурге, когда торопилась на встречу первокурсников. Потом я проходила по нему еще тысячу раз. А летом мы садились рядом на пологих склонах набережной и плели венки из редких одуванчиков.
Рядом с мостом по торговым рядам Новосмоленской набережной шел Данила Бодров. И когда я в первые романтичные годы студенчества знала, что буду шагать там же, намеренно надевала безразмерный свитер с высоким горлом, такой же огромный плащ и разрезала его полами низкий туман под Наутилус Помпилиус.