«Корабельные системы продолжают сходить с ума,» доложил Зигги, его обычно веселый голос был лишен всякого юмора. «Защитные поля удерживаются на пределе. Внутренние генераторы с трудом компенсируют внешние энергетические скачки. Навигация постоянно сбивается. Мы… мы едва держимся на орбите.»
Командор Борг стоял молча, его взгляд был прикован к экрану. Его массивное тело было напряжено, готовое к любой угрозе, но как сражаться с этим? С искажением самой реальности?
Ева Ростова чувствовала холод в животе, но заставила себя сосредоточиться. Паника – это последнее, что им сейчас нужно. «Стабилизировать орбиту любой ценой, Артур,» скомандовала она. «Зигги, сосредоточься на поддержании жизнеобеспечения и защитных систем. Ксандер, продолжайте сканирование, попробуйте найти любую закономерность в этих искажениях. Лейла, подготовьте медицинский отсек, и следите за состоянием экипажа – это зрелище может иметь психологические последствия.»
Она посмотрела на планету, которая когда-то была домом миллионов, а теперь превратилась в сюрреалистический кошмар. Это была Аномалия. Она не просто разрушала. Она переписывала реальность по своим чудовищным, непостижимым правилам.
Их миссия, казавшаяся сложной до прибытия, теперь ощущалась почти невыполнимой. Как найти выживших в этом хаосе? Как понять то, что нарушает все законы природы? Как вообще выжить самим, когда само пространство и время вокруг них нестабильны?
«Зед-15,» прошептала Ева, скорее себе, чем кому-то ещё. «Что с тобой произошло?»
Ответа не было, только безмолвный, но ужасающий вид искаженной реальности, которая теперь стала их полем действий.
На орбите Зед-15 каждый стандартный протокол, каждый алгоритм связи Федерации Миров оказался бесполезным. Коммуникационный офицер, молодой человек по имени Тарик, с лицом, залитым потом, беспомощно разводил руками перед Евой.
«Ничего, Капитан. Абсолютно ничего связного,» доложил он, его голос дрожал от напряжения. «Мы пытались на всех известных частотах зедианцев, на универсальных каналах Федерации, на экстренных… Сигнал либо поглощается полностью, либо возвращается к нам в виде… этого.»
Он вывел на один из экранов то, что должно было быть аудиопотоком. Вместо голоса или структурированного сигнала из динамиков полился скрежет, напоминающий одновременно ломающееся стекло, стон гигантского механизма и нечто ещё более тревожное – низкий, пульсирующий гул, от которого вибрировали внутренности. Этот звук был знаком – они слышали его в том самом первом сигнале, который привел их сюда.