10. Платон не только описал различие в содержании и ценности между логикой и этикой через притчу; его абстрактная диалектика создала на границе определения этого содержания познания тот понятийный фундамент, в котором метафизика имеет свое начало и всегда утверждает свою самостоятельную ценность. Провозглашая Идею Блага высшей идеей, он возвышает ее и над уровнем бытия, на котором пребывают все остальные идеи: Идея Блага находится «по ту сторону бытия» (ἐπέκεινα τῆς οὐσίας). Последующие слова достаточно поясняют смысл этого «чудесного превосходства»: лишь «сила достоинства» (δυνάμει καὶ πρεσβεία) должна означать это превосходство. Тем не менее, понятно, как непосредственные и все последующие эпохи пренебрегали этими ограничениями, обращая внимание лишь на исполнение, которое здесь столь мощно, столь величественно предлагается для требования, не утратившего своей силы во все последующие времена.
Но именно из потусторонности бытия, означающей здесь лишь потусторонность по отношению к бытию, обоснованному математическими идеями, возникла та потусторонность всему мышлению, всему познанию, которая составляет проблему метафизики. Благодаря этому ей оказывается недостаточно общего дома философии, и она переходит в религию или принимает религию в себя.
Так из самооправдания учения об идеях возникла трансцендентность Блага. И потому объяснимо, что вскоре, когда монотеизм проник в увядающее эллинство, в нем увидели Бога и отождествили с ним. Вершине, которую учение об идеях образует в этом измерении Блага через Идею как основание, хотя и была отсечена верхушка, связывающая ее с фундаментом ее земного царства, но вершина осталась в своей изолированности и дали, возвышаясь на горизонте мышления. Благо теперь выделилось как проблема нравственного, и этика отделилась от логики, но через Идею сохранила связь с ней, хотя эта связь, в свою очередь, была перенесена в метафизику.
11. Здесь стоит лишь кратко упомянуть, что эта связь поддерживалась и другими понятиями – методологически через понятие цели, отрицание которого у Спинозы характерно для его этики и не в меньшей степени для ее отношения к логике.
Среди содержательных понятий понятие человека уже должно было обеспечить утверждение связи с логикой, поскольку человек биологически и антропологически не может быть отделен от логики, но по своему иному значению полностью заполняет область этики, так что стало сомнительным и потому вовсе отказались от введения понятия Бога рядом с основным понятием человека в этику. Она должна была стать исключительно учением о человеке. Если при этом связь этики с религией оказалась разорванной, то метафизика выступила вперед, чтобы заполнить этот пробел. Однако главным предметом этики должно было остаться Благо как проблема человека.