Если таким образом самостоятельность эстетики сохраняется как систематическая, то, с другой стороны, остается место для самостоятельности религии, независимой от направления чувства. И так методика эстетического чувства становится позитивно плодотворной для новой самостоятельности религии, устраняя опасность ложной, не обоснованной методически-систематически самостоятельности.
18. Однако, конечно, не исключена и другая возможность, которая, по крайней мере, от эстетики возвращается к этике. Если чувство уже распределено и не может быть распределено вновь, то можно сделать вывод, что религия как самостоятельное и независимое направление сознания вообще не может быть сохранена, поскольку чувство ей не отведено, а другое направление сознания для нее не может быть найдено. От этого вывода я сам не мог уклониться в формулировке, содержащейся в моей Этике чистого воли. И Вильгельм Германн признал, что я лишь сделал тот вывод, который Кант сам должен был бы сделать из своего основного определения религии по ее отношению к этике. Я не побоялся методического вывода, что религия должна раствориться в этике. Этим религии был нанесен лишь мнимый ущерб, скорее же приписан почетный титул, и для ее внутреннего развития провозглашен лозунг. Ибо как можно больше прославить религию, чем назвав ее собственной целью растворение в этике? Эта цель, конечно, не была бы ее концом, но в ней и ее формулировке лишь ярко засияла бы путеводная звезда, до этого лишь тускло освещавшая ее исторический путь. Возможно, это было бы даже важнейшим критерием истинности религии: в какой степени она способна к этой своей самороспуску в этику.
И если еще допустимо историческое оправдание этой формулировки, то я мог бы сослаться на Михея как на своего предшественника; ибо и он заставляет своего Бога требовать от человека лишь правды, справедливости и смирения. То есть и он растворяет религию в нравственности. И если у него не нравственный закон, а Бог требует этого, и если он требует смирения перед Богом, то для этики чистого воли это не имеет различия, поскольку она включила идею Бога в этику. Таким образом, я мог бы спокойно остаться при своей формулировке, ибо она не затрагивает отношения Бога к этике, а значит, и всякое дальнейшее основание для сохранения самостоятельности религии, казалось бы, отпадает.