19. Однако при этой формулировке многие моменты оставались неясными. Прежде всего, это значение самостоятельности, которая остается относительной. Что она означает для религии вообще, если не ограничивается систематической самостоятельностью? Но если вводится понятие системы, то вопрос должен быть поставлен далее: если с самороспуском в этику систематическая самостоятельность прекращается, не становится ли тем самым вообще философское понятие религии несостоятельным, так что тогда пришлось бы остаться при эмпирическом понятии, поскольку оно вытекает из истории религии? Тем самым собственно философская трактовка религии должна была бы прекратиться, хотя ее проблемы повсеместно тяготеют к связи с философией. Философия религии была бы тогда упразднена.
Между прочим, здесь также становится ясно, насколько зыбко выражение философия религии, и понятно, почему более глубокие теологи питают непреодолимое недоверие к этому традиционному выражению. Всякое использование философии двусмысленно, если философия не мыслится и не требуется как систематическая. Для нашего же времени и его пренебрежения к систематической философии, имеющего основание в своей неспособности к ней, характерно, что нельзя заключить достаточно связей с философией, причем сами эти связи должны служить духовной связью для раздробленных дисциплин. – Так обстояло бы дело с понятием религии, если бы пришлось остановиться на нашей прежней формулировке.
20. Разом можно было отказаться от этой формулировки и преодолеть ее, если вместо простого понятия философии мыслить философию в ее систематическом понятии, а потому и понятие религии требовать в системе философии. Как только понятие религии в этой систематической определенности стало проблемой, сомнения против той формулировки стали неизбежными и непреодолимыми. Ибо если религия, как бы ни была укрыта, входит в этику, то она не сохраняет собственной доли в системе философии; следовательно, все ее собственные проблемы должны перейти в этику и решаться только ею. К этой позитивности постановки вопроса помог костыль систематики.
21. Но теперь мы должны спросить, действительно ли это так, действительно ли этика в состоянии решать все проблемы, традиционно возникающие в религии, и можно ли предположить, что их дальнейшее существование оправдано и обеспечено? Обстоит ли дело в этике так с понятием Бога, с понятием человека и, следовательно, с отношением между человеком и Богом, как между Богом и человеком, – короче, с корреляцией Бога и человека? Удовлетворяет ли этика, может ли она по своей основной структуре удовлетворить все запросы этой корреляции, так что, возможно, оставалось бы лишь практическое различие между религией и этикой? Или же, несмотря ни на что, можно отстаивать требование, что религии принадлежат собственные комбинации в этой корреляции, которые ей свойственны и остаются, и которые методически чужды этике? Если бы это было так, то понятие религии в системе философии было бы допустимой проблемой; ибо тогда система философии обогащалась бы своеобразием религии. И нас не должно смущать, как этика, со своей стороны, может утвердиться в полноте своей самостоятельности против этого прироста со стороны религии.