Катя сидела по правую руку от Даньки, сутулые мужичьи спины не перекрывали ей обзор, как другим девочкам. Поэтому она лучше всех видела, как Рябой, самый из троих нетерпеливый, первый хрустнул хвостом и поднёс козявку к глазам, ища золото. Почти сразу за ним – тот, что стоял у буфета. А вот осторожный щербатый, к явно отразившемуся на Данькином лице ужасу, свою ящерку ломать погодил. И потому, когда в руках Рябого полыхнуло медно-голубое облако, а затем такой же хлопок жахнул в другом углу, раскидывая мокрые ошмётки по стенам, главый из шайки лишь подальше фигурку по столешнице оттолкнул, а другой рукой за пистолет схватился.
Дальше всё как будто размазалось в восприятии Кати. Щербатый медленно вскакивал со стула, Данилкина мама медленно поднимала ладонь к раскрытому рту, а сёстры так же медленно отворачивались, жмурясь от напугавшего их пламени. Надежда, что тётя Нина очухается, успеет пустить в ход хотя бы сковороду, таяла вместе с облаками голубоватого дыма над столом.
Но когда ствол пистолета уже поравнялся с Данькиным лицом, дохлая козявка на столе ярко осветилась, становясь настоящей живой ящеркой. С проворством, каким только ящерки обладают, она скакнула в один миг на грудь щербатого и впилась ему в кадык, как галстук повязала. Бандит в ужасе ухватил свободной рукой за хвост, рванул – и ещё одна вспышка осветила кухню.
Потом было людно и шумно, по дому бегал с криком отец, шастали толпы знакомых и незнакомых, но всё это Данька помнил смутно. Следователь с участковым и ещё двумя какими-то мрачными типами в штатском почти неделю ещё обшаривали дом, участок, опрашивали всю семью поочерёдно и скопом, но ничего путного не добились. Данька упорствовал, что никаких ящерок у него не было, это сёстрам с перепуга показалось, а вот граната у налётчиков с собой была – это он сам видел. Штатские отходили в угол, шёпотом ругались со следователем, с батей, с участковым, потом выгоняли Даньку за дверь и в голос ругались все разом. В конце концов нашли какое-то решение и ещё полдня писали бумаги, прежде чем откланяться.
Вечером отец разыскал Даньку за домом, на краю оврага. Присел рядом, немного помялся, потом всё же обнял сына и прижал к себе. Так они сидели, смотрели вместе на полыхающий над лесом закат, пока совсем не стемнело.