Лекс застонал, его механические части взбунтовались, конечности дергались против его воли. Я попытался сделать шаг вперед, но ноги не слушались.
Мы проигрывали.
И тогда Бабушка сделала свой ход. Она встала во весь рост (как же высока она оказалась!) и разорвала свою рубаху.
Под ней оказалось не тело, а сплетение проводов и органической ткани, пульсирующее голубым светом.
– Ты забыл меня, создатель? – её голос эхом разнесся по тоннелю.
Куратор замер.
Она шагнула вперёд:
– Я – Ноль-Один. Первая. Мать всех вас.
И вонзила пальцы в свою грудь, вырывая оттуда кристалл – точь-в-точь как у Лекса, но больше, мощнее.
– Прими этот дар!
Кристалл взорвался ослепительной вспышкой. Куратор закричал впервые за всю битву. От его крика лопнули трубы на потолке. Дроны ослепли, натыкаясь друг на друга. А мы… Мы увидели путь.
Узкий лаз в стене, ведущий в самое сердце Системы. Бабушка упала на колени, её тело начало распадаться на молекулы.
– Иди… – её последний шёпот был обращён ко мне. – Сын мой…
Когда всё закончилось, пол был усеян обломками дронов, которые ещё дёргались, как обезглавленные насекомые. Воздух пах гарью и чем-то кислым – возможно, дронной «кровью». Кай лежал без сознания, но живой. Лекс собирал свою оторванную руку, лицо его исказилось от боли. Элис стояла перед входом в туннель, её руки дрожали.
– Она знала, – прошептала девушка. – Знала, что это её убьёт.
Я подошёл и обнял её – впервые по-настоящему. Её тело было холодным, но где-то глубоко внутри горел огонь.
– Мы идём дальше? – её вопрос повис в воздухе.
Где-то в темноте тоннеля что-то зашевелилось.
Новая угроза? Или спасение? Я посмотрел на свои окровавленные руки.
– Идём.
Когда мы ступили в чрево туннеля, мне почудилось, что стены ровно и глубоко, как спящий великан, дышат. И я внезапно осознал: мы идём не просто к сердцу Системы. Мы идём к моему отцу.
Тоннель сужался, словно горло гигантского зверя, готового нас проглотить. Стены, покрытые слоем влажного конденсата, пульсировали в такт далеким механическим ритмам Центрального Узла. Каждый наш шаг отдавался глухим эхом, растворяясь в сырой темноте.
Я шёл следом за Элис, наблюдая, как свет биолюминесцентного гриба, прикрепленного к её поясу, отбрасывает мерцающие блики на её бледную шею. Её волосы, собранные в небрежный пучок, казались чернее самой тьмы вокруг нас.