– Так ты же говоришь, что она стоит дешево. Зачем мне тебе ею досаждать? Только выглядит дорогой. Такая вещь несет в себе обман – не могу ее продать.
– Дай, я еще раз взгляну, – снова настоял лавочник. – Откуда, говоришь, она у тебя?
– Когда я шел в город, рядом со мной, не разбирая дороги, промчался один господин, – осторожно начал повествование писарь. – Он и обронил, хочу вернуть.
– Поверю. – Старик задумался, деловито постучав пальцем по подбородку. – Сейчас вижу, что я ошибся. Это нефрит с горы Цинчэншань[5]. Истинное сокровище! Дам тебе пятьдесят серебряных.
– Всего-то? – улыбнулся писарь и вытянул из цепких рук торговца священный амулет. – Нет. Лучше пойду. Может, в другой лавке купят дороже.
– Так куда дороже? – запротестовал старик. – Посмотри, нефрит треснул и откололся.
– И впрямь, – согласился писарь, рассматривая подвеску. Проведя по ней пальцем, он почувствовал скол. – Можно ли ее починить?
– А сколько у тебя денег?
– Немного.
– В таком случае нельзя. Разумнее будет продать.
– Скажи, господин, на горе Цинчэншань ведь стоит даосский храм?
– Верно. И настоятелем его служит, как я слышал, бессмертный наставник У Лин.
– Спасибо, – кланяясь, поблагодарил юноша.
– Подожди, принесу деньги.
– Но я же не продаю, – удивился писарь.
– Ну и иди тогда, чего людям голову морочишь? – шикнул лавочник. – Как надумаешь продавать – приходи.
Юный писарь только покачал головой и поспешил скорее уйти.
Он направился прямиком к стене с объявлениями, где значилось, что всего через неделю состоится важное для него событие – государственный экзамен.
Уходя из деревни, юноша обещал, что непременно добудет на свадьбу денег, чтобы не обременять выкупом невесты родителей. Но в пути столкнулся с суровостью нищей жизни.
После множества кровопролитных потрясений у простого народа имущества совсем не осталось, и платить за письма крестьянам и ремесленникам было попросту нечем. Да и кому им писать, если все родные живут рядом либо же пали в сражениях на границе с монголами?
Как и старший брат юноши, оставив его единственным сыном в семье. А у них, между прочим, на выданье еще четыре сестры.
Вот и понял юноша, что состояния странствующему писарю не сыскать. Напротив, денег хватало ровно на повозку, еду или ночлег – никогда не вместе. Хотя бывало, что его кормили вкусной домашней едой и давали выспаться в тепле, подальше от диких зверей и злобных призраков, неприкаянными бродящих в ночи.