Рядом послышались легкие шаги. Опять какой-то зверь?
Вопреки ожиданиям, к нему подошел не призрак, не чудовище и не хищник, а всего лишь девушка, видимо, заплутавшая в лесу. Так поздно? Одна? Но замерзшему, оголодавшему и испуганному юноше было не до размышлений. Он всячески старался попросить ее о помощи, вот только губы его тоже онемели, и потому не раскрывались. Писарь беспомощно замычал.
Склонившись над ним, девушка откинула белую вуаль своей шляпы. Она была так же юна, как и писарь, но при том божественно красива.
Незнакомка вглядывалась в его лицо.
– Зачем же спать на голой земле? Разве ты не хочешь уснуть в теплой постели? – Она провела тонкими пальчиками по груди юноши. – Вставай, пойдем со мной.
Ее слова были словно музыка, очаровывающая молодое пылкое сердце. Но, как бы не желал юноша чарующему голосу подчиниться, тело его не слушалось.
– Не пойму, твое ли повсюду оберегающее заклинание? – мягко поинтересовалась девушка. – Никого иного я не встретила.
Писарь снова замычал, на сей раз от злости. Несмотря на все старания, он оставался абсолютно беспомощным.
– Что тебе снится? – продолжала красавица. – Я могу показать другой сон, приятный… – Она потянулась к лицу юноши, но тут же отдернула руку, словно ту уколов. – Что это? Кто ты? – испуганно вопросила девушка.
– Сестрица? – обеспокоенно позвала ее другая.
– Не подходи, – предупредила незнакомка. – Вокруг него слабая иллюзия, а вот внутри… – С этими словами она поспешила встать и, обернувшись лисицей с тремя хвостами, побежала прочь. За ней последовали и остальные.
Только придя в себя, завороженный писарь понял, какой беды ему удалось избежать. Это же хули-цзин[4]. Или всего лишь сон?
Руки и ноги наконец поддались и начали двигаться, пусть и с трудом. Вероятно, чары демона постепенно рассеивались.
Самое холодное время – перед восходом.
* * *
Благодаря молитвам, зардел рассвет. В эту ночь юноша вспомнил всех богов и предков.
Тяжело переставляя ноги, он волок за собой скромный скарб. Тело все еще не слушалось, оттого издали, а может, и вблизи тоже его можно было принять за мертвеца. Потому он снова молился, чтобы не встретить по дороге опытного мечника или того хуже, перепуганного крестьянина с вилами.
То ли от того, что он отдалялся от злополучного камня в роще, то ли потому, что солнце поднималось все выше, а может, из-за того, что слабела магия, у него вновь появлялись силы и идти становилось легче. Хотя юноша все еще был перекошен и прихрамывал.