Особенно первые два дня.
И ходил он вокруг кастрюльки, и ждал чуда. Но семечко затаилось где-то в мокрой глубине и никаких признаков жизни не выказывало. К исходу третьего дня разуверился Никита Фомич в человеческой правдивости и посвятил свой досуг более интересным и необходимым вещам, тем более, что в результате сложного обмена дослался ему кусок красной авиационной резины – незаменимая для рогатки вещь. Хотя и очень тугая.
Ну а пока Мария Кузминична с участковым, да со стекольщиком о жизни тяжелой беседовала, семечко собралось с силами и проклюнулось. Дальше – проще – листик направо, листик налево. Так что, когда, невыпущенный на улицу по причине общей сопливости, Никита Фомич случайно заглянул в кастрюльку, там уже росло маленькое деревце с тремя листиками и еще с одним. Чудо да и только.
Фикус этот прожил у Бечевкиных всего два с половиной года, потому что в марте 1953-го подкралось незаметно очередное горе всенародное.
Вначале что-то случилось с радио, которое вместо хора Пятницкого и "Какувижу, какуслышу…" начало передавать только мрачную духовую музыку, изредка разряжая ее "Танцем с саблями". На следующий день было то же самое – чуть весь народ с ума не свели.
Ну а уж когда грянула весть, поразившая все прогрессивное человечество в самую суть, народ, вестимо, сдался и зарыдал. Оно и понятно – кто ж столько Моцарта выдержит.
Заслонова в тот вечер сильно на работе задержали – вначале митингом, а потом вполне естественно возникшим у трудовых масс желанием помянуть.
Так что труден был вечером в быту Заслонов – все сморкался и даже крепчайшим кофе никак не отпаивался. Только к исходу третьего часа ночи удалось Авдотьевне несколько привести его в порядок.
Сел тогда Заслонов за стол, склонил буйну голову и горестно прошептал:
– Как же мы теперь будем?!. Сиротинушки…
– Свято место пусто не бывает, – подумала на это Авдотьевна, а заплаканный подселенец себе в утешение сказал:
– У нас незаменимых нет! – и очень испугался этим своим словам, но, как показал возвратно-поступательный ход истории, прав, однако, оказался.
Утром подселенец был совсем плох – стонал, ничего не ел, жаловался на чейнстоковское дыхание и все врача просил вызвать. Насилу выпроводила его Авдотьевна.
Но, с отбытием Заслонова, ужасное это утро для Авдотьевны не кончилось, потому что пришлось ей идти с Никитой Фомичем в школу и не просто идти, а еще и тащить непомерно выросший фикус – детям, видите ли, было велено по цветочку принести…