Какое же глупое выражение! – сержусь я.
Подскакивая на ухабах, колесница мчится по проселочной дороге. «Карсум Либертатис» оставлена далеко позади, мы оторвались. Юлия Силва молчит, молчит и наш вонючий попутчик, смердя и пуская газы на заднем сидении. Он ограничился краткой инструкцией «двигаться на запад», и не то уснул, не то помер.
Юлия перегибается назад, чтобы проверить старика, а потом все-таки подает голос:
– Спасибо, что помогла выбраться.
Я не отвечаю.
Будто у меня был выбор!
– Кто ты такая? – девчонка не отстает, – как ты попала в «Фациес Венена»? Как твое настоящее имя? Ливия?
– Отъебись от меня, – рявкаю я.
– Можно было бы и повежливее, – ощеривается Юлия, – мы в одной лодке, нам не помешало бы узнать друг друга получше и… найти общий язык, – добавляет она, подумав.
– Нет.
Я не собираюсь «искать с ней общий язык» после того, как она трахалась с Креоном Прэтором. То, что его язык (и не только!) побывал в ее щели – уже достаточный повод, чтобы ее ненавидеть, хотя, безусловно, хватает других.
Она заварила всю эту кашу.
– Ладно, – цедит Юлия, – ладно. Но я понимаю, почему ты предпочла прикидываться цепным псом режима. Ты тоже не хотела попасть в этот долбанный центр?
«Цепной пес режима» – передразниваю я про себя.
Она все еще ищет хоть какие-то точки соприкосновения. Мне плевать. Пошла она к дьяволу.
– «Пес режима», – повторяю я, – каждый выживает, как может. Согласись, мой способ был действеннее твоего.
Я все же это сказал. Признал, что Юлия в чем-то права. Да, я не Ливий Велатус. Он был тихим, почтенным и обходительным. Юлия на свою беду ткнула меня в то, что никакой я не Ливий. Человек, которым я был до него, не лез за словом в карман и не пытался пощадить чувства собеседника.
Как и самого собеседника.
– Выживание стоит того, чтобы пытать и убивать людей?! – возмущается Юлия.
– Именно поэтому оно и называется выживанием, – заявляю я, – приходится делать всякие неприятные вещи.
Меня забавит, как вытягивается ее лицо. О, прекрасная, высокоморальная Юлия Силва! Извини, но тебя трудно воспринимать всерьез, когда в твоих волосах висят комки не то блевотины, не то мерзкой тюремной стряпни. Девчонка и сама пахнет не лучше, чем смрадный дедок на заднем сидении.
– Или ты делала все это, чтобы заслужить одобрение центуриона? – не унимается Юлия, – чтобы ему понравиться?