Он сбросил мантию на резную вешалку, сел за стол. На самом видном месте лежал пергамент с аккуратной, выверенной печатью – гербом, изображавшим стилизованного волка. Ариана. Напоминание о "долге", о стратегическом союзе их семей. Он отодвинул письмо, не распечатывая. Сейчас не до этого. Его взгляд упал на верхний отчет: "О снижении частоты обнаружения активных Люминов в Южном Квартале. Рекомендовано усилить патрулирование в районе портовых кабаков…". Портовые кабаки. Притоны. Грязь. Идеальное укрытие для крыс. В том числе и для тех, кто светится изнутри.
Кай взял перо, собираясь наложить резолюцию, но его пальцы непроизвольно сжались. В памяти всплыл слабый золотистый свет в клетке у Пыточного Блока. Ресурс. Опасный. Требующий контроля. Но… этот отчет. Если Люмины ушли в глубь трущоб, значит, они организуются. Значит, есть кто-то, кто их ведет. Это нельзя допустить. Одна искра – и снова пожар. Как тогда.
Он резко отодвинул стул. Бумаги подождут. Нужно лично прощупать почву. Южный Квартал. Портовые кабаки. Туда, где пахнет дешевым эльем, потом и страхом.
Он вышел из кабинета, снова накинув мантию. В холле его уже ждали трое подчиненных – Борк, тощий и циник. Они вытянулись, стараясь скрыть недавние разговоры за маской служебного рвения.
– Старший Инквизитор? – робко начал Борк.
– Южный Квартал. Портовые кабаки. Особенно 'Ржавый Якорь' и 'Последний Шанс'. Патрулируют слишком вяло, – голос Кая был ровным, металлическим, без интонаций. Он не спрашивал, он констатировал и приказывал. Проверим лично. Сейчас.
– Но, старший инквизитор, 'Ржавый Якорь' – это же… – начал было тощий.
Серо-стальные глаза Кая остановились на нем. Ни гнева, ни угрозы. Просто… лед. Лед, под которым тощий почувствовал, как кровь стынет в жилах. Он резко замолчал.
– Сейчас, – повторил Кайлор Вейн и двинулся к выходу.
Трое инквизиторов переглянулись. В глазах Борка читался страх, у тощего – паника. Только циник пожал плечами с видом 'я же предупреждал'. Они поспешили за своим командиром, чья высокая, закутанная в темную мантию фигура уже растворялась в вечернем тумане, направляясь в самое сердце городской гнили. В сторону порта, где мигали тусклые огни вывесок вроде той, что висела над низкой, покосившейся дверью: "ПОСЛЕДНИЙ ШАНС".