Пока я добрался до дома, где остановился, мои ноги сильно промокли. Вода, казалось, была повсюду, и я уже без разбора, как в детстве, шагал по лужам, в которых серебристым сиянием отражалась луна. Но мои мысли были совсем о другом. Странная встреча не оставляла мой рассудок в покое. Произошедшее было для меня скорее странным, чем оскорбительным. Тусклый свет на втором этаже ненадолго отвлек от рассуждений о произошедшем. Дверь была не заперта. Разувшись в прихожей, я поспешил в отведенную мне комнату, где при свете старенькой настольной лампы, с серебристым, причудливо преломляющим свет абажуром наконец-таки записал свое четверостишье в блокнот, который не открывал уже очень давно.
Прошедший день довольно сильно утомил меня, и я, устало развалившись на кровати, уставился в потолок. Иногда мне казалось, что я живу не в этом мире, а в мире, который рисует бесконечный поток моих мыслей. Порою рассудок превращал их в нереально правдоподобные картины, оставляющие отпечаток в одинокой душе и уводящие в глубины подсознания. Своим размышлениям я посвящал много времени. Мыслей в голове было великое множество. Иногда казалось, что их вереницы буквально кружат надо мной в каком-то бешеном танце, и в этом хаосе возникают несвязные и странные картины, созданные их беспорядочным передвижением. а я наблюдаю за сотворенным собственным сознанием детищем. Оно затягивает все глубже и глубже. В этот мир я никогда не пускал гостей.
Вдруг свет лампы, начинавший казаться все тусклей и тусклей в уставших после долгого трудного дня глазах, которые уже почти закрылись, просто вспыхнул.
И я увидел окруженный его лучами изящный женский силуэт. С непринужденной легкостью таинственная женщина открыла дверь, ведущую в этот печальный храм, как будто говоря о том, что не хочет быть в нем гостем, хочет быть кем-то больше. Окруженная тем самым долгожданным светом, которого я не видел так давно, она направилась ко мне. Стук каблуков отдавался эхом в каждом закоулке, принадлежащем этому месту, хозяин которого давно потерял надежду на эту встречу. И вот она стояла прямо напротив. Каждое движение ее тела было настолько плавным, настолько изящным и полным грации, что казалось, будто она танцует какой-то эйфорический танец, который будет продолжаться вечность, самую прекрасную вечность. Красота, женственность и нежность слились воедино, создав идеал, способный превратить мрак в чистый согревающий свет. Этот свет наполнил собою буквально все и, когда ему стало тесно внутри, вырвался наружу, осветив окутанные утренним туманом улицы.