Он поцеловал ее тонкие пальцы и обернулся. Исиния выглядела очень болезненно, измученно. Она не заслужила таких страданий. Все соответствовало предсказанному, и Иоахим не мог ничего с этим сделать.
Порыв ветра осыпал его жену бледно-розовыми лепестками яблочных цветков. Он нежно снял их с ее пшеничных волос, отметив, что она смотрит как будто в сторону от него. Ее зрение ухудшалось стремительно. Уже месяц как она ослепла на правый глаз, а левый видел только мутные пятна. Очевидно, это было связано с тяжёлыми головными болями. Словно что-то пожирало Исинию изнутри.
– Не думай ни о чем, – тихо сказала она. – Ты смог сделать меня счастливой. Я и не смела надеяться.
После смерти первого мужа Исиния скорбела до такой степени, что Иоахим боялся за ее душевное здоровье. От него потребовались колоссальные усилия, чтобы она пришла в норму. И теперь все это грозило пойти прахом. Боль жены рвала ему сердце, но ведь судьбу нельзя обмануть… в это верили все, кого он знал. Иоахим был уверен – если в мире неизбежны страдания настолько хороших людей, мир не стоит того, чтобы его защищать.
Он обнял свою хрупкую, почти невесомую жену, стараясь не прижиматься к ней слишком сильно, чтобы не давить на живот. Иоахим очень боялся навредить ребенку. Да и вообще – после того, как ее животик округлился, после того, как он впервые почувствовал ладонью лёгкий толчок своего ребенка, Иоахим старался полностью опекать жену. Возможно, даже чересчур.
Он вспомнил, как они в юности гуляли в подобном саду. Им было по двадцать лет, жизнь казалась бесконечно прекрасной, а любые ошибки – поправимыми. Здесь он совершил первую из тех, что невозможно исправить.
Сильный, уверенный в себе маг, в столь молодом возрасте потрясший до основания все королевство, он пленил сердце этой тихой и нежной девушки. Но что он мог предложить ей тогда, кроме постыдной и мимолётной страсти? Взять ее прямо среди цветущих яблонь, чтобы потом периодически пользоваться для развлечения? О, эта девушка заслуживала намного большего, и он благородно сказал ей, что любит другую. Думал, что это будет правильно, а когда осознал, что ошибся, было уже слишком поздно.
Они больше десяти лет потеряли с другими, и счастье их казалось теперь хрупким, уязвимым и слишком коротким, с учётом стремительно приближающегося конца.