Он встал в полный рост. Вокруг – тишина. Но не мёртвая, как в толще снега, а живая, наполненная чуть слышным журчанием. Фрол огляделся. Полость. Слева – лёд, гладкий, матовый, со вздутиями и линиями старых замерзших струй. Справа – шершавый камень, почти чёрный, с жилками кварца. Между ними – узкая, но настоящая пещера.
По дну петлял тонкий ручеёк. Сейчас он едва жил – тихий, почти незаметный, но в конце дня, должно быть, оживал и стекал громче, бодрее. Он шевелил ледяную кожу полости, как будто напоминал: «я здесь». Тихо журчал. Далеко, глубже, в тени подлёдных извивов, слышался отклик – словно вода вливалась куда-то, в больший поток, в подземную жизнь, о которой Фрол мог только догадываться.
Он подполз к месту, где свет просачивался сквозь лёд. Прозрачная корка мерцала холодной голубизной. Там, где тонкий язык ручейка проел себе выход, образовалась крошечная ледяная пещерка – просвет, окошко в другой мир. Туда струился воздух. Туда лился свет. Там была свежесть. Может быть, – подумал он, – дальше ручей шире. Может, там просторная ледяная галерея. Может, выход. Поверхность. Надежда и сомнение сцепились внутри. Там, за этой ледяной коркой, был мир. Было спасение. Он приложил лицо к просвету. Ветерок коснулся кожи – тонкий, как дыхание во сне. Фрол зажмурился. Это не замкнутая тюрьма. Здесь есть воздух. Свет. Шанс. Здесь можно жить. Не навсегда. Но достаточно, чтобы продержаться. Он шепнул в темноту: – Живой… Я ещё живой.
Мир сузился до нескольких квадратных метров между камнем и льдом. Но это было его жизненное пространство. Его пещера. Его рубеж. Эта ледяная пещера стала его реальностью. И нужно было научиться в ней жить.
Пещера была высотой – от четырех до пяти метров в середине и там, где вверху втекал ручеек низкий свод давит на плечи, а внизу там, где ручеек вытекал в свою ледяную пещерку было ниже, чем в середине, но Фрол мог стоять в полный рост. Ширина – около метра. Протиснуться можно. Длинна – метров семь или девять. Изломанная, как лента, свернувшаяся по рельефу скалы. Всё это пространство выточено не руками и не временем. Вода. Только вода могла так вылизать лёд, уступ за уступом.
Свод капнул. Одна капля. Потом другая. Пауза. Затем – кап-кап-кап. Медленно, как сердце в покое. Пещера отзывалась. Принимала. Приветствовала нового жильца. Нужно было устроиться. Переждать. Набраться сил. Съесть что-то. Составить план.