После окончания войны «фронтовик» Куркулев поступил в экономический техникум в столице и по его окончании распределился в бухгалтерию большого завода, совсем недавно вернувшегося из эвакуации и поэтому остро нуждавшегося в квалифицированных кадрах. Когда Николай получил комнату в заводском общежитии, он начал подумывать о том, чтобы обзавестись семьей.
Ему была противна сама мысль о том, чтобы взять в жены москвичку. Столичные девушки казались ему сплошь развязными и излишне независимыми. Поэтому он дождался отпуска и поехал на родину, в Полтавскую область. Здесь, еще в довоенные годы, он приметил одну симпатичную девчонку, которая, как он рассчитывал, успела давно повзрослеть. Но по приезду в родной городок, его ожидало разочарование. Он не нашел не только своей красавицы и никого из своих родных, но даже не узнал того места, где когда-то стояли их дома. Все забрала война и разруха. И только остановившись на несколько дней у давних знакомых, домишко которых чудом уцелел на самой окраине городка, он столкнулся в прихожей с хозяйской дочкой, которая при виде его зарделась маковым цветом:
– Ой, дядя Николай! – признала девушка Куркуля.
Это и определило его выбор. Николай удивил своих будущих родственников, которые давно уже не видели покупных продуктов, щедрыми приношениями в виде нескольких банок заокеанской тушенки и пары бутылок настоящей заводской водки. Свадьбу справляли два раза. Одну местную, в соответствии с голодными послевоенными годами, а другую московскую, более сытую, но тоже не блещущую достатком.
– Ничего, – успокаивал молодую жену Николай, скоро все изменится, и мы заживем, побогаче.
И, действительно, сметливый и всегда предупредительный бухгалтер быстро продвигался по служебной лестнице. Скоро он стал старшим, а затем и главным бухгалтером завода. Постепенно менялся Куркулев и внешне. Это был уже не тот тонкий в талии юноша, которым он пришел из армии. Николай заматерел и сильно раздался в плечах. Теперь уже никто не сомневался, что он вытянет и более ответственную должность. Поэтому никто не удивился, когда его избрали сначала зампредом, а потом и самим председателем заводского комитета.
В его распоряжении был просторный кабинет, всегда готовая услужить секретарша, деловито стрекотавшая в приемной на пишущей машинке. Рабочий день Куркулева был не нормированный, а значит, он полностью распоряжался своим временем, ни с кем не советуясь и никому фактически не подчиняясь. Он умел наладить хорошие контакты с активом цеховых комитетов, и те стояли за него, что называется, горой. Куркулев отдавал жене деньги только для ведения домашнего хозяйства. Все крупные покупки: одежду и мебель – он всегда делал сам. Он никогда и ни у кого не брал взаймы, но лично также не ссуживал. Между тем, деньги у него водились, причем не малые.