Вскоре она вернулась на кухню к Вагнерам. Больше всего ей не хватало человеческого контакта, пусть даже с этими людьми она познакомилась вчера. Фред поехал в город закрыть лавку и забрать все деньги, а Лана сидела с Ингрид и Мари. Коко на крылечке читала казаркам книжку с картинками. Она настояла, что птиц надо забрать в укрытие, а Ингрид не смогла ей возразить. Юнга с интересом наблюдала за казарками сквозь сетчатую дверь.
По радио передавали проповедь; время от времени ее прерывали новости. «Непредвиденная атака… пять гражданских убиты в Гонолулу… японские десантники замечены на северных пляжах Оаху… прямое попадание в аэродром Хикам, погибли триста пятьдесят человек». Лане с трудом верилось, что бомбы падают на Гонолулу – ее город, ее народ. С каждым новым сообщением слезы заново подступали к горлу, и ей казалось, что она больше не выдержит.
Главный вопрос оставался открытым: доберутся ли они до Хило? В середине дня приехал Фред и привез несколько металлических коробок и плохие новости.
– Мари, набери скорее ванну. Говорят, японцы отравили воду. Ингрид и Мари, идите со мной.
Они скрылись в спальне, и Лана осталась наедине со своим бурным воображением. Оно рисовало целые города, охваченные пожаром, солдат, врывающихся в дома, насилие, убийства и мародерство. Во всех газетах писали о резне в Китае, и, читая об этих ужасах, она ощущала во рту вкус крови. Застрять на острове, куда вторглась вражеская армия, – едва ли можно было представить худшую долю.
Чтобы не воображать всякие ужасы, Лана вышла на крыльцо. Заморосил дождик, над дорожкой перед домом поднимался пар. На противоположной стороне улицы лошади на лужайке ели траву и размахивали хвостами, словно сегодняшний день ничем не отличался от остальных.
– Казарки совсем тебя не боятся, – сказала она Коко. Та сидела, усадив одну уточку себе на колени, а вторую – рядом. Последняя взъерошила перья и зашипела на Лану; та не стала подходить ближе.
– Я знала их с тех пор, как они были еще в яйце, – ответила Коко.
– Значит, они тебе как детки.
– Нет.
– Почему нет?
– Они были детками Джека. А я их тетя.
– Ах вот как, значит. Что ж, теперь Джека с нами нет, и ты могла бы их усыновить, – заметила Лана.
– Думаю, они будут не против.
– Казарки?
– Ну да.
На улице черный автомобиль замедлил ход и целую минуту простоял с включенным мотором, лишь потом свернув на дорожку, ведущую к дому. Лана повернулась к Коко; та прекратила гладить уток. Ее маленький носик заходил ходуном. Сзади, за сетчатой дверью, зарычала Юнга. Из автомобиля вышли двое в фетровых шляпах и дорогих костюмах. Они не помахали в знак приветствия.