Свой день рождения я отметила в дорогом частном клубе в Ист-Виллидж, куда пробралась под именем одной китайской подруги. Сначала мы с компанией собирались пойти на концерт группы Daft Punk и поужинать в Гарлеме, но вместо этого до поздней ночи потягивали коктейли из тяжелых хрустальных бокалов – в романах Агаты Кристи такие нередко становятся орудием убийства. Потом был бар, набитый молодежью, первый снег, замерзшие ноги, жутковатое отражение в зеркале (в магазине Sephora мне сделали радикальный готический макияж), поход в другой бар, бесцельные пьяные шатания по Челси, поездка на такси и пререкания с водителем по поводу маршрута. В конце концов таксист разозлился и сказал, чтобы я «перестала орать».
На следующий вечер друзья устроили мне настоящий праздник с тортом. За столом я сидела очень тихо, прихлебывала чай и чувствовала себя совершенно разбитой. Похмелье было страшное.
Мои юность и молодость проходили достаточно бурно. Тридцатый день рождения я ударно отметила в Барселоне, надеясь подвести черту под разгульной эпохой. Однако следующее десятилетие, безрассудное и волнующее, принесло немало сюрпризов – приятных и не очень. Иногда я сама себе казалась шаром для кегельбана, который изо всех сил закрутила чья-то рука: я катилась куда-то с максимальной скоростью, а вокруг сияли огни и играла музыка.
Как мне хотелось жить после сорока? Уж точно иначе. Карнавал закончился. И все же… я любила повеселиться. И друзья мои были такими же. С появлением детей они немного сбавили обороты, но классические семейные будни – с ранним отходом ко сну, тапочками и какао на ночь – для них так и не настали.
После моего дня рождения нас выселили со склада. Впервые в жизни я просто ушла из дома, оставив в нем все вещи. Когда я просунула ключи под дверь, в холодильнике еще стояли ведерки с майонезом.
Я отправилась на юг. За пару лет до этого я познакомилась в Джакарте с одним техасцем. Он управлял эксклюзивным отелем в дипломатическом квартале, и всю первую ночь после встречи мы просидели на крыше его гостиницы. В бассейне сверкала вода, а в 4 часа утра от ближайшей мечети донесся крик муэдзина. До самого рассвета мы проговорили о книгах и писателях. Я начала задумываться, не любовь ли это. Мой новый знакомый оказался самым большим гедонистом из всех, кого я встречала. Теперь он вернулся к себе в Техас, и мысль о предстоящей встрече наполняла меня радостным возбуждением с примесью страха. Он обещал приехать за мной в аэропорт на красном «кадиллаке».