Остановились. Оказывается, это киномеханик из клуба. Он тоже был на велосипеде. Кстати, для местных велосипед, ровер на галицийском диалекте, был в те времена первейшей вещью, когда своих машин почти не было, а автобусы ходили плохо. Вот и он возил на багажнике металлический ящик, в который складывал кинопленку.
Помог высвободить закусанную штанину.
–Ты робы, як я, – и показал на свои брюки, прихваченные прищепкой, чтоб не болтались при езде.
С тех пор прошло больше 60 лет. А я помню этого хорошего дядьку.
Глава 3
БАБУШКА
С нами в Стрый приехала мамина мама, то есть, моя бабушка, Калинина Анна Ефимовна. Она прожила всю жизнь в той самой Засновке, о которой я говорил в начале повествования. Муж ее, мой дедушка, Василий Максимович, пропал без вести под Харьковом в 1943 году. В начале 50-х годов все четверо ее детей разъехались по городам. А ей, с выбитой коленной чашечкой, одной как жить в деревеньке? На тяжелых работах хроменькой уже не сдюжить, а пенсия ей за мужа не полагалась, так как пропавший без вести не считался погибшим за Родину. Вот мама и взяла ее к себе, чтоб за внуком присматривала да по дому помогала.
Родилась бабушка при царе в 1904 году. Рассказывала мне, что плакала, когда свергли государя, потому что ничего плохого он ни ей, ни ее близким не сделал. Ведь помазанник Божий, а с ним так жестоко поступили. А в Бога бабушка Нюра верила, хотя и не выпячивала свои религиозные чувства. Дочь – учительница, зять – офицер, им положено быть атеистами, ну, а ей, стало быть, надо подстраиваться под ситуацию.
Но меня она втихаря покрестила еще в Нальчике, а потом и маме призналась в этом. Особо о Боге она со мной не говорила. Только однажды позвала на кухню, открыла ящик стола, приподняла подстеленную клееночку:
–Смотри, что у меня есть!
А там Иисус Христос, иконка простенькая на картонке.
–Это Боженька…
А когда я был уже школьником, она мне как-то сказала:
–Вот ты, Сережка, говоришь, что Бога нет. А я недавчик белье гладила, да так устала, что никаких сил нет. И говорю про себя: « Помоги мне, Царица Небесная». И вдруг мне так легко стало…
Я ей тогда ничего не сказал, а вот запомнил на всю жизнь.
И еще я помню, что стою с ней в церкви. Мне лет пять, не больше. Людей много. На колени встают, крестятся. Я озираюсь по сторонам. А вокруг красота неописуемая! Как будто все вокруг из золота, да еще и залито солнечным светом, что для пасмурного дождливого Стрыя большая редкость. Так и осталось на всю жизнь это ощущения света, тепла и радости в детской душе.