Ничего не произошло. Ни вспышки, ни взрыва. Просто в точке контакта пространство сморщилось. Манипулятор Плоти в этом месте мгновенно почернел, стал хрупким, как обугленное дерево, и рассыпался в мелкую пыль, унесенную невесомостью. Ни боли, ни сопротивления от корабля не последовало. Просто отторжение мертвой материей живого вторжения.
Но Плоть не отступила. Другие манипуляторы устремились вперед, пытаясь обхватить артефакт, найти точку опоры. Каждое прикосновение заканчивалось тем же – мгновенным некрозом ткани, превращением живой плоти в инертный пепел. Силван чувствовал каждую потерю как глухой удар где-то в глубине своего существа, отдававшийся тошнотой. Плоть методично расходовала себя, чтобы добраться до цели.
Наконец, двум манипуляторам удалось зацепиться за выступы, не тронутые немедленным распадом. Они сжались, напряглись. Силван услышал скрежет – не металла, а ломающейся кости или кристалла. Артефакт сдвинулся с места. И под ним открылось… не основание.
Это была фреска. Или скорее барельеф, вырезанный прямо в поверхности мертвой планеты материалом, который поглощал свет. Но по мере того, как артефакт приподнимался, барельеф ожил. Не в физическом смысле. Он начал излучать. Не свет, а тени. Темные, глубокие, как провалы в реальности, тени, которые складывались в изображения.
Силван вглядывался, и его разум начал гнуться под тяжестью увиденного. Там были фигуры. Не люди. Не существа. Абстракции. Геометрия страдания. Контуры, намекающие на падение в бесконечность. Спирали безумия, закрученные вокруг точки абсолютного холода. И в центре… не образ, а ощущение. Ощущение Отсутствия. Грандиозного, всепоглощающего Отсутствия, которое было одновременно источником всего и его концом. ОНО. ТОТ, КТО УМЕР. Его "лик", вернее, воплощение Его сути – Вечного Падения, Ничто, породившего Вселенную как побочный эффект Своего небытия.
Знание вонзилось в мозг Силвана, как ледяной кинжал. Не история, не факты – чистая, нефильтрованная истина о природе того, чьей волей двигалась Плоть. Истина, не предназначенная для человеческого разума. Он закричал. Но крик его был беззвучным в вакууме его сознания. Он увидел… понял… Вечность Падения. Холод, превосходящий самую глубую космическую пустоту. И осознание, что все сущее – звезды, галактики, жизнь, сама Плоть – лишь рябь на поверхности этого бесконечного Ничто, его посмертная агония. ВЕЛИКОЕ ДЕЯНИЕ Бога, намек на которое он видел во фреске, было не созиданием, а разрушением. Непрощаемым грехом против самой ткани бытия, за который ОНО и было низвергнуто в вечное небытие, но чья воля все еще творила через инструменты вроде Плоти.