Кроме того, я терпеть не мог де Бальзанкура. Он распускал хвост во всех литературных ток-шоу, восторгался собственными книгами и превозносил самого себя, говоря о себе не иначе, как о «новом великом писателе XXI века». Может, я и не отправлял ему письмо с отказом, но я был рад, что его самодовольная рожа не мелькает в коридорах «Деламара».
Нет, сегодня все будет иначе. Я был полон решимости заявить о себе. Чтение замечательной рукописи высвободило во мне что-то… некую невостребованную силу, которая давно ждала возможности вырваться на свободу. Я был уверен, сегодня утром мне предстоит внести свой вклад в историю литературы.
Остановившись у открытой двери в кабинет Шанти, я покашлял, сообщая о своем присутствии. Попытка оказалась неудачной: Шанти даже головы не подняла от раскрытой перед ней папки.
Понять, какая Шанти – злая или нет – невозможно.
Возможно, в этом и заключается проблема, когда имеешь дело с настоящими красавицами. Вот Барби – она очаровательна или, наоборот, стерва? Есть в совершенных созданиях что-то холодное и недостижимое. Но может быть, под пластиком, пробуждающим желание у миллионов мужчин, скрывается нежное сердце?
Любая попытка сблизиться с Шанти была обречена на провал. Я почти ничего не знал о ее личной жизни. На полке за ее письменным столом стояла фотография какого-то мужчины, но она запросто могла продаваться вместе с рамкой.
Шанти подняла голову, и ее волосы медленно качнулись – движение, достойное рекламы шампуня. Аромат попкорна окружал ее таинственной и сладкой аурой. Схватив вейп и по-наркомански энергично затянувшись, Шанти заговорила хриплым голосом:
– Бен, как давно ты у нас работаешь?
Обратите внимание на это «нас» – можно подумать, она владеет издательским домом «Деламар».
– Пять лет.
Жестом, который мог считаться как любезным, так и пренебрежительным, она предложила мне сесть напротив нее.
– Надо же! Как летит время!
Она улыбнулась.
Я попытался улыбнуться в ответ, но разве мог я с ней соревноваться? Моя улыбка напоминала гримасу. Смех Шанти журчал, как светлый ручеек. Я тоже хотел засмеяться, но издал какое-то лошадиное ржание. Шанти не обратила на это никакого внимания, и я помертвел, осознав, что ей кажется совершенно нормальным вести разговор с лошадью.
Она посмотрела мне прямо в глаза.