Альберт был умен и дальновиден, а также отличался завидной наблюдательностью. Уже в раннем детстве он стал замечать, что не все живут так, как его семья. Что есть другая жизнь, лучшая. Альберт поклялся никогда не переступать порог ткацкой мастерской, где отец его получал жалкие крохи за каторжный и монотонный труд. Эта решимость обернулась конфликтом с отцом. В четырнадцать лет за чаепитием Альберт спокойно объявил, что нашел место.
– И что за место? – спросил отец.
– Сортировщика на шерстяной фабрике, – тихо отвечал Альберт. Раздался возмущенный вопль. Выбор сына представлялся Солу Каугиллу ужасной судьбой. Ремесло ткача требовало мастерства, а сортировка шерсти была не только утомительной, трудоемкой и неквалифицированной работой, но и опасной. Сортировщики часто заражались сибирской язвой; при отсутствии должного лечения их ждала почти неизбежная мучительная смерть.
Мужчина и юноша сердито смотрели друг на друга, а мать Альберта, его братья и сестры в страхе наблюдали за этой сценой.
– Только через мой труп, – проревел Сол. – Будешь работать в моей мастерской! В Брэдфорде нет работы хуже, чем сортировка шерсти. Этим занимаются только отбросы.
Альберт спокойно выдержал ругань отца.
– В мастерскую я не пойду. И что бы ты ни сказал, я не передумаю. – Он упрямо выпятил челюсть.
– И у кого будешь сортировать?
– У Хэйга и Акройда.
Хэйг и Акройд были крупнейшими импортерами и торговцами шерстью в Брэдфорде.
Сол слегка остыл.
– Лучшие в городе. Но сортировщиком быть негоже, сын.
– Знаю, – согласился Альберт. – Но оставаться сортировщиком всю жизнь я не намерен. Надо же с чего-то начинать. Узнаю, какая бывает шерсть. А потом найду место получше. Сортировка шерсти научит меня основам дела, но я не буду сортировщиком вечно.
Сол понял, что Альберт говорит дело. Если сын намеревался добиться успеха в торговле шерстью – а в Брэдфорде шерсть была единственным успешным делом, – он должен был знать о своем товаре больше конкурентов.
* * *
Все именно так и сложилось. Каждый день через руки Альберта проходила шерсть самых разных видов, в том числе от самых экзотических животных. Мохер, кашемир, шерсть альпаки и шелковистой викуньи – он ощупывал волокна, запоминал их текстуру и копил знания. Он жил шерстью; она снилась ему во сне. К шестнадцати годам его повысили до главного сортировщика, а с его мнением считались рабочие втрое его старше.