Вивьен Вэлмор появилась из тени, и время будто споткнулось. Высокая, худая, но не ломкая, в чёрном платье, струящемся, как нефть. Волосы – чёрные, гладкие, стянутые в тугой пучок. Лицо – острое, с глазами, как осколки льда, и губами, тронутыми кроваво-красной помадой. Ей могло быть сорок, пятьдесят, или вообще сколько угодно – возраст не касался её.
– Ты опоздала на две минуты, – сказала Вивьен, не глядя на часы. Голос – шёлк, натянутый на лезвие. – Я не терплю непунктуальности.
– Простите, лифт… – начала Алекса, но Вивьен подняла руку, обрывая её. В пальцах блеснул золотой браслет, который она крутила, как талисман.
– Мне не нужны оправдания. Садись.
Стеклянный стол, пустой, если не считать стопки бумаг и бокала с прозрачной жидкостью – джин или вода, не разобрать. Алекса села, стараясь не ёрзать. Вивьен осталась стоять, глядя сверху вниз.
– Ты написала статью о моём показе в Милане, – начала она, и её губы дрогнули – не то улыбка, не то гримаса. – "Империя Вэлмор: красота, построенная на костях". Смело. Глупо, но смело.
Алекса сглотнула. Та статья стоила ей работы, но сейчас она сидела здесь. Под этим взглядом.
– Я не нанимаю трусов, – продолжила Вивьен, садясь наконец. Браслет звякнул о стекло. – Но и дураков тоже. Ты – моя ассистентка. Три месяца испытательного срока. Одна ошибка – и ты вылетаешь. Вопросы?
– Почему я? – вырвалось у Алексы.
Вивьен прищурилась, и в её глазах мелькнуло что-то – любопытство, смешанное с угрозой.
– Потому что ты видишь больше, чем пишешь. И мне нужен кто-то, кто не побоится заглянуть за занавес. Но учти, Алекса, – она наклонилась ближе, и запах жасмина ударил в нос, – заглянешь слишком глубоко, и обратно не вернёшься.
Слова повисли в воздухе. Алекса кивнула, хотя внутри всё сжалось.
– Когда начинать?
– Сейчас, – Вивьен бросила ей чёрный планшет. Экран засветился: крылатый силуэт в огне. – "Люцифер". Мой новый проект. Круизный лайнер. Через неделю отплываем. Не разочаруй меня.
Она вышла, оставив за собой шлейф аромата и тишину. Алекса смотрела на эмблему. "Люцифер". Название жгло глаза.
На другом конце города, в квартире над Ист-Ривер, Джулс Кейн допивала пиво, сидя на продавленном диване. Дождь барабанил по окнам, за которыми гудели баржи. Она листала папку с фото: бриллианты, три миллиарда долларов, "Люцифер". Её улыбка была острой, как нож.