Особой угрозой для крепостей были подкопы. Осаждающие выкапывали туннели под фундамент крепостных стен, закладывали в них деревянные опоры и поджигали их, чтобы вызвать обрушение защитных конструкций [Николь, с. 45]. В ответ защитники стали создавать контрмины – свои собственные подкопы, чтобы обнаружить и разрушить вражеские тоннели [Фортескью, с. 198]. Обороняющиеся применяли также кипящую смолу, раскалённый песок, тяжелые камни, которые сбрасывались с машикулей – специальных выступающих балконов с бойницами в полу [Фосс, с. 71]. В критические моменты защитники прибегали к вылазкам, пытаясь разрушить осадные машины врага или поджечь их с помощью огненных стрел и горючих смесей [Контамин, с. 59].
Важным аспектом осадной войны была психологическая устойчивость. Осаждённые, часто месяцами отрезанные от внешнего мира, страдали от голода, болезней и страха, в то время как осаждающие сталкивались с логистическими проблемами, нехваткой припасов и деморализацией из-за затянувшихся боевых действий [Кефф, с. 144]. Осадные войны становились не только вопросом техники, но и битвой выносливости и морального давления.
Таким образом, борьба между защитниками и осаждающими в Средние века была непрерывной гонкой технологических и тактических усовершенствований. Крепости не были статичными объектами – они постоянно перестраивались, укреплялись и модифицировались, следуя за развитием военного искусства. Осадные технологии, в свою очередь, стремились преодолеть всё более сложные линии обороны, что делало средневековую войну динамичным и взаимозависимым процессом [Контамин, с. 62].
& 3.2. Крестовые походы и религиозные войны
Крестовые походы, начавшиеся в конце XI века, стали важнейшей вехой в истории Средневековья, оказывая влияние не только на религиозную, но и на политическую, военную и культурную жизнь Европы и Ближнего Востока. Их истоки следует искать в сложной системе духовных, политических и социальных предпосылок. С одной стороны, к XI веку католическая церковь достигла пика своего авторитета в Западной Европе и стремилась расширить своё влияние на восточные христианские земли и освободить святые места, прежде всего Иерусалим, находившийся под властью мусульман с VII века [Рансимен, с. 24]. С другой стороны, внутренняя феодальная раздробленность Европы порождала избыточную военную энергию, требующую выхода. Папство, прежде всего в лице Урбана II, попыталось направить эту энергию вовне, на «праведную войну» против «неверных» [Филипс, с. 31].