Ключи и Первый Вдох Ада:
Ключи: Максим достал их из кармана. Они были огромными, тяжелыми, покрытыми не просто ржавчиной, а коркой зеленой окиси и черной сажи. Они выглядели как орудия пытки средневековья. Самый большой ключ напоминал клык доисторического хищника. Он вставил его в замок массивной дубовой двери, покрытой глубокими царапинами (как будто кто-то отчаянно скребся когтями изнутри?). Металл заскрипел, завизжал, сопротивляясь. Максим налег плечом. Древесина вокруг замка прогнила, осыпалась, но сам механизм держался с мертвой хваткой. С глухим, влажным чмоком, похожим на звук отрываемой присоски или открываемого гроба, дверь поддалась, распахнувшись внутрь.
Внутри: Вал воздуха ударил им в лицо не просто затхлостью. Это был выдох могилы. Запах столетней пыли, смешанной со спорами ядовитой плесени, гниющей древесины и густым, приторным ароматом тления – разложения плоти и костей. Этот запах был осязаем. Он лез в нос, в рот, прилипал к коже, заставлял глаза слезиться. Ксюша закашлялась, зажимая рот рукой, ее желудок сжался спазмом. Максим поморщился, зажал нос рукавом, но запах проникал сквозь ткань.
Пространство: Зал был огромным и пустым, как черепная коробка гиганта. Свет скупо пробивался сквозь грязные окна, выхватывая плавающие в воздухе пылинки, похожие на пепел. Пол был покрыт толстым слоем не просто грязи – это была смесь земли, опавшей штукатурки, осколков стекла, костей мелких животных и чего-то темного, рассыпчатого, похожего на высохшую кровь или экскременты. Паутина висела не нитями – тяжелыми, серыми саванами, цепляясь за лицо липкими, холодными полотнищами. Мебели почти не было. В углу валялся остов стула с торчащими, как обглоданные кости, ножками. Посреди комнаты – сломанный стол, одна нога отсутствовала, он стоял, неестественно перекосившись, как повешенный. На стенах – огромные темные пятна. Не просто водяные или плесневые. Они имели формы: разливы черной слизи, напоминающие силуэты людей в панике, абстрактные, но жуткие очертания, похожие на искаженные лица. Тишина была не просто отсутствием звука. Это была тяжелая, живая тишина. Тишина, которая слушает. Которая ждет.
Ощущения Ксюши: Ей казалось, что стены начали медленно сдвигаться, давя на виски. Воздух стал вязким, как сироп, его не хватало. Она задыхалась. Каждый вдох приносил с собой новый виток тошноты от запаха тления. И она чувствовала их. Взгляды. Множество невидимых глаз. Они смотрели на нее из темного проема коридора, ведущего вглубь дома – коридора, который казался пастью. Из углов, где сгущался мрак такой плотный, что он казался жидким. Из-под сломанной лестницы, уходящей на второй этаж – лестницы, ступени которой скрипели сами по себе. Холодные, лишенные всякой теплоты, голодные взгляды. Ее охватила паника, чистая и первобытная. «Макс…» – ее голос был хриплым шепотом, полным слез. – «Я… я не могу здесь дышать… Пожалуйста… Давай уедем… Сейчас же…»