Исчезновение: И он шагнул вглубь темноты. Не услышали шагов. Он просто растворился. Исчез. Как будто его и не было. Только запах сырой земли, больного старика и гнили еще висел в воздухе, смешиваясь с миазмами дома. И на полу, где он стоял, осталась маленькая лужица черной, густой жидкости.
После:
Тишина вернулась. Но теперь она была другой. Густой, враждебной, насыщенной злобой. Слова «Сергей Морозов», «замена», «мать», «смотритель», «вечно сторожит», «кормить болью» висели в ней, как ядовитые споры. Давление на Ксюшу усилилось в десятки раз. Темные углы, коридор, лестница – все это теперь дышало, двигалось на периферии зрения. Она чувствовала, как ледяной пот стекает по спине. Ее пальцы впились в руку Максима так, что ему стало больно. «Макс…» – ее голос был полон слез и немого ужаса. – «Может… может, он прав? Может, мы… ошибка? Пожалуйста… Уедем. Пока… пока еще можно.» Она смотрела на него, умоляя. В ее глазах читалась чистая, животная паника. Но Максим, бледный, с подрагивающей челюстью, уже отводил взгляд. Он смотрел на грязь на полу, на сломанный стол, на пустые глазницы окон – куда угодно, только не в ее перепуганное лицо и не в черный провал коридора. Его рационализм был крепостью, а признать ужас – значило открыть ворота. «Бред,» – он выдохнул, слишком громко, слишком резко. – «Старый дед с приветом. Маразм крепчает. Никуда мы не уедем. Это наш дом.» – Он сделал шаг вперед, в глубь зала, подальше от двери. Его шаг гулко отдался, нарушая тишину, и это прозвучало как вызов. – «Пошли, посмотрим, что тут у нас есть. Найдем комнату посветлее. Или… или подвал? Говорят, подвалы в таких домах – самое интересное.» Он пытался шутить. Но голос его сорвался. И слова о подвале повисли в ледяном воздухе как самое страшное проклятие.
Наверху, на втором этаже, что-то глухо упало. Не просто упало – шлепнулось, как мокрый мешок с песком. Или… как будто кто-то неуклюже шагнул босой ногой по мокрому полу. Потом – тихий, скулящий звук. Как плач ребенка. Или… как смешок?
Ксюша вскрикнула и прижалась к Максиму спиной, уставившись в черноту лестничного пролета. Сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Ночь еще не пришла. Но Тьма в «Гробовой Сторожке» уже проснулась. И она была голодна.
Глава 2: Первая Ночь
После жуткого визита старика и звуков наверху, Максим и Ксюша выбрали комнату на первом этаже – бывшую столовую? Кладовую? Помещение было меньше зала, с одним узким окном, наглухо заколоченным досками, выходящим в сторону глухого леса, подальше от кладбища. Полусгнивший диван у стены с торчащими пружинами, как ржавые клыки, показался подобием убежища.Ночь, Опустившая Крылья: