– Вот! Пришёл! Проститься! Напутствия у Вседержителя прошу! Путь дальний, мне неведомый.
Леда молча смотрела, широко распахнув свои большие синие глаза, как будто впервые встретила этого могучего парня, хотя встречалась она с ним часто, с самого детства. Она, вдруг, увидела в нём сразу многое, чего вроде бы и не замечала ранее. Здесь, на священном холме, Родий показался ей скалой, которой не страшны ни ураган, ни огненные стрелы и громы Перуна, ни беспощадное время. Он, в этот миг, представился ей крепким домом, в котором не страшны зимние стужи, вьюги, дикие звери и всякая непогода. В доме этом тепло и уютно, в нём растут здоровые, весёлые и сытые дети. И этот родной дом за то и любят.
Родий же, устремив свой взгляд на девушку, осекся на полуслове. Он замер, боясь спугнуть это яркое и неожиданное наваждение в образе северной красавицы с венком из полевых цветов, одетой столь просто и в то же время так неповторимо. Парень поймал себя на мысли, что перед ним богиня Лада, явившаяся, вдруг, из ниоткуда, чтобы дать напутствие ему перед дальней дорогой. Глаза девушки излучали какой-то неземной свет, они притягивали, они гипнотизировали, они говорили как-то сразу и об очень многом. Неотрывно глядя в эти прекрасные глаза, Родий шагнул вперёд и коснулся рукой плеча Леды. Она, вздрогнув, прильнула к его широкой груди. Родий осторожно погладил её тёплое плечо и с каким-то, неведомым доселе, наслаждением вдохнул запах девичьих волос. И тут он услышал, или скорее уловил телепатически, такие простые слова, пронзившие его сердце:
– А как же я, милый?
Родий смутился, но всё-таки заговорил, и его слова показались ему чужими, корявыми, не к месту и не вовремя произносимыми:
– Я ведаю, Леда, што люб тебе! Люди говорят, што это большое счастье, егда дева любит парня, а не идёт за нево покорно. У нас ведь яко заведено? Лишь бы парень любил, а деву никто и не спрошает! – Родий с грустью добавил. – Но богиня Лада не одарила меня энтим богатством. Хотя дядя Боко поведал мне недавно, што парень, сердце которого не обожгла любовь к женщине и не мужчина вовсе, а так – перекати-поле. Вота я и есмь энто перекати…. Мотаюсь туды-сюды, ратоборствую, а свово угла тако и не обрёл, понеже не нужон он мне вовсе!
Леда, подняв голову, посмотрела на Родия. Взор его был устремлён куда-то вдаль, за озёра, был отрешённым, и в нем сквозила какая-то печаль. Она участливо и ласково погладила его плечо. Родий перевёл взгляд на её лицо, слабая улыбка легла на его губы, голос его потеплел: